Кордон в облаках
Шрифт:
Вернулись домой поздней осенью.
А потом Сашу Чиглинцева призвали в армию.
У Артамонова тоже около десяти лет трудового стажа. Работал электрослесарем, слесарем-сантехником, электромонтером.
Чиглинцев говорит с Артамоновым покровительственно, даже хлопает его по плечу: Мол, привыкнете к нашим горным условиям, все будет хорошо! Да и как же иначе он может разговаривать теперь с зеленым солдатом, когда сам старшина уважительно разговаривает с ним, Чиглинцевым. Ведь что там ни говори, а Чиглинцев, можно сказать, левая рука старшины во всех хозяйственно-ремонтных работах. Почему левая? Да потому что правой
Но несмотря на сварливый характер старшинихи, солдаты ее уважают: она делает для всех большое дело — стирает белье, простыни, рубашки. А это нелегко, если учесть, что наверху всегда недостает воды, что с сушкой здесь тоже целая морока, хотя солнце и жаркое: ветер срывает белье и уносит в овраг…
Чиглинцеву явно приглянулся Артамонов, он хотел бы взять его к себе на выучку, как когда-то брали его самого. Но пока рано об этом еще заботиться, пока он с Горбачевым смотрит, как солдаты третьего года службы обучают этих самых новичков. Со стороны смотреть, оно, конечно, проще. Глядя, как путаются новички, теряются, не дослышав оператора, он вспоминает свою «молодость». Ему даже не верится, что они с Горбачевым тоже были когда-то такими же неопытными, как эти первогодки, не умели провести без ошибки даже одну цель.
СОЛДАТ СТЕРНИЦКИЙ
Анатолий родился в тот самый день, когда погиб на фронте его отец. Отец был минером. Товарищи отца сообщили матери, что он погиб геройски. Позже сын читал эти письма, написанные на обрывках серой бумаги под грохот орудийной канонады. В них рассказывалось о кровопролитных боях с фашистами. И тогда он тоже решил стать минером. Но вышло все иначе. Впрочем, сын не особенно тужит, что так вышло. Времена меняются, а значит, меняется и отношение армии к военным специальностям. Его военная специальность сейчас не менее важная.
Жил он до армии с матерью и старшим братом в городе Боярка, под Киевом. Это легендарный город. Здесь работал Николай Островский в самые трудные для страны годы. Анатолий при случае всегда готов рассказать об этому товарищам.
Анатолию скорее хотелось встать на собственные ноги, быть самостоятельным, и поэтому он сразу, как только получил паспорт, пошел работать. Тяжело было, конечно, рано вставать, целый день работать на заводе. Но со временем привык к этому.
Он стал фрезеровщиком. А в свободное время ходил в заводской клуб к знакомому киномеханику, который увлекался радиоделом, помогал ему собирать усилители мощности для радиоприемников. Стерницкий научился разбираться в сопротивлениях, конденсаторах и других деталях, без которых нельзя собрать ни один приемник.
И захотелось ему стать радиомехаником. Даже решил перейти на Киевский
И вот тут-то судьба, что называется, улыбнулась Стерницкому. Он попал в радиолокационные войска. Когда его спросили, кем он хочет быть, он не задумываясь ответил: оператором радара. Работа оператора связана с радиотехникой, здесь нужно знать и приемник, и передатчик, и многое другое.
При распределении молодых солдат по учебным взводам, где все должны были ознакомиться с азами техники и приобрести первые навыки работы на ней, заместитель командира по политической части капитан Конев спросил:
— Кто знаком с работой киномеханика?
Отозвалось несколько человек, в том числе и Стерницкий.
Спустя некоторое время замполит вызвал его к себе в кабинет и сказал:
— Ну вот что, Стерницкий. Будешь сдавать на права киномеханика.
— А как же радиодело?
— Одно другому не помешает. Солдату приходится заниматься разными делами. Каждый должен владеть одной или двумя смежными профессиями. И так оно и есть у нас на самом деле. Это называется взаимозаменяемостью.
Стерницкому не нужно было объяснять, зачем она нужна, эта взаимозаменяемость. Он все прекрасно понял.
Капитан дал Стерницкому книги для подготовки к экзаменам.
Через месяц солдат получил удостоверение киномеханика второй категории, и его направили служить в высокогорную радиолокационную роту.
Приехал он как раз в день Советской Армии и привез с собой кинокартину. Здесь уже давно не показывали кино, с тех пор, как старый киномеханик уволился в запас.
Лучшего места для службы Стерницкий и придумать не мог. Кругом горы, а раньше он видел их только на экране в кино. Если погода портится, то облака, бывает, плывут ниже военного городка. И граница рядом. А служить на границе вдвойне почетно.
Здесь Стерницкий снова встретился с товарищами, с которыми подружился еще в войсковом приемнике. Рудик Артамонов уже стал планшетистом, а земляк Стерницкого Ваня Гопкало — электромехаником. Появилось в их манерах, разговоре что-то от бывалых солдат.
— Я уже вожу по три цели, — как о чем-то само собой разумеющемся рассказывает другу Рудик. — Назначают на боевое дежурство. В общем, служба идет, как и положено.
— Нравится?
— Сначала не нравилось. Идти на пункт управления — что нож острый. Слишком там интеллигентная обстановка. Головой думать приходится. Но потом командир отделения Пухно познакомил меня с другими специальностями, и я увидел, что везде нужна голова. И терпение везде нужно. Так что одно на другое менять — только время терять. Сейчас я лучшей работы и не представляю. Ведь что там ни говори, а приходится руководить работой оператора.
— А я уже самостоятельно дежурил на электростанции во время боевой работы, — хвастает Ваня.
Ну, а Стерницкому пока нечем особенно хвалиться. Киномеханик — эко дело. Самая что ни на есть мирная специальность. Если рассказать на гражданке, что служил в кинобудке, — засмеют.
Друзья знакомят Стерницкого с городком (чтобы обойти его весь, хватает десяти минут). Старшина Губанов определяет новичку место в казарме рядом с койкой оператора третьего класса ефрейтора Никитина.