Корела
Шрифт:
— Я вот и увидел, и уходить из Первопрестольной не собираюсь! А тебе, брат Сигизмунд, соответствующую санкцию не получить, я тебе ее не дам, Раз война начата, ее нужно закончит соответствующим образом, и навести должный порядок в стране. А то бардак повсюду и сплошное безобразие — пора заканчивать с этим беспределом!
Он дождался своего часа, ради него «вилял» всячески, обманывал не моргнув глазом, заключив в Твери полгода тому назад, в студеном феврале, соглашение с гетманом Ходкевичем о полугодовом перемирии. И все это выигранное время лихорадочно «собирал» земли, «подминал» под себя боярство и тщательно готовил армию, хотя прекрасно понимал, что польский король тоже занимается этим. И вот теперь
Про своего «выдвиженца» Мишу Романова теперь «родовитые» бояре даже не заикались — Гермоген обрушился на них так гневно, за малым анафеме не предал Боярскую Думу в полном составе. Склонили перед ним гордые выи, а кто не захотел — или головы лишился, либо в Польшу удрал. Таких «перелетчиков» несколько сотен набралось, понимали, что за «шалости» и поддержку интервентов их никто по головке не погладит — не прощать, наказывать будут двуличное боярство, и жестоко. А уж тех, кто в Кремле засел, особо сурово покарают, показательно, как только они сдадутся. Хотя не стоит бежать впереди паровоза — политика дело такое, порой приходится наступать на горло собственной песне.
— Якоб, ты ведь прошлый раз бахвалился, что одаришь Жолкевского собольей шубой, когда тот тебя наделил рысьей, — Владимир посмотрел на молодого шведа, тот смущенно закряхтел. Виновато покачал головой, потом негромко произнес раскаянно:
— Ваше величество, сам пожадничал — решил наемникам не платить жалование перед битвой, чтобы денег больше осталось. Ведь потери будут, а убитым серебро ни к чему. Так все и потерял, а когда вознамерился вернуть, вы нас вдругорядь и побили у стен Новгорода. Теперь такого не будет — знаю как воевать надобно, урок для того и наглядно даден мне был вашим величеством. Теперь покажу, как я его усвоил.
Делагарди поклонился — швед был в суконном зеленом кафтане — форменном обмундировании, впервые введенном новшестве, ибо о подобном никто еще не озадачивался. Нет, у гвардейцев и королевских телохранителей особая форма имелась еще лет полтораста тому назад — достаточно вспомнить шотландских гвардейцев французских королей — читал в юности роман про одного такого искателя приключений.
— Не тебе одному, генерал — всем нам надлежит показать надменным ляхам, чего мы стоим ныне. Так что Якоб, реванш брать будем обязательно — пусть молодой принц, брат мой Густав Адольф посмотрит, как у нас это получится, и чего мы стоим на самом деле.
Тесть выслал в начале мая в Выборг экспедиционный корпус под командованием наследника престола — две тысячи должным образом обученных мушкетеров при полудюжине новых пушек. Прибыли и столь нужные кирасиры, целых два эскадрона, что с имеющимися у него составили полк из полутысячи отборных всадников, превосходно вооруженных. Нет, в атаку на знаменитых «крылатых гусар» он направлять их не собирался, прекрасно понимая, что кирасир и хаккепелитов просто покрошат в винегрет. А эта тяжелая польская кавалерия заставляла относиться к ней с уважением и опаской — уже несколько раз шведы, не говоря уже про русских, терпели от ее атак значительный урон, а то и поражения.
Так, три года тому назад сорокатысячное воинство царского воеводы и брата князя Дмитрия Шуйского сошлось на поле брани под Клушино с двенадцатитысячным коронным войском гетмана Станислава Жолкевского. Поляков в бою участвовала тысяч семь, и больше половины были «крылатые гусары» с пахоликами. И если шведские пикинеры поначалу отбивались, то после перехода наемников на сторону польской короны из-за скаредности Делагарди, они начали отступление. А без шведов огромное русское войско дрогнула, и когда «гусария» смяла один из флангов, собранная
Проигравших никто не любит, и они всегда расплачиваются по всем счетам, которые накопились!
— Ничего, завтра все решится, — тихо произнес Владимир, и хоть был он полностью уверен в своих солдатах, но червь сомнений присутствовал. Тот же Делагарди был предельно собран и молчалив, и уже не бахвалился — поляки заставили себя уважать…
Атака «крылатых гусар» Речи Посполитой — символа гордости, непобедимости и лихости шляхты на протяжение многих лет. Жуткое зрелище для обычных мужиков, и даже «служилых людей» со стрельцами, которых ставили на их пути русские воеводы. Только шведские пикинеры могли выдержать натиск. И было еще одно средство, после применения которого «гусария» потихоньку исчезла с полей сражений…
Глава 66
— И как ты оцениваешь неприятеля, Густав? Учти, если ты примешь неправильное решение, когда будешь полководцем, то потерпишь поражение. А побеждать надо задолго до того, как вражеские линии буду построены перед тобою на поле сражения.
— Ты поэтому рокош устроил королю Сигизмунду, чтобы он сам не смог на Москву пойти, — усмехнулся юный кронпринц, внимательно разглядывающий выстроенную польскую армию. А она впечатляла — ляхов было тысяч восемь, и пять с лишним из них кавалерия. И этому он уже не удивлялся — у поляков огромное число шляхты, в пропорции один к восьми жителям, по этому показателю Речь Посполитую среди всех европейцев только испанцы догоняли. Но там избыток кабальеро «сбросили» на конкисту, и в Новый Свет постоянно уезжали желающие обрести богатство и славу. У поляков же были «кресы всходни» — восточные православные земли. И на дворе Смута — есть шанс невиданно разбогатеть, грабя схизматиков. Или сложить буйную голову, тут как кому повезет…
— Именно поэтому я сохранил жизнь «воровскому пану» и его «лисовчикам». Поначалу хотел их казнить, но передумал — король Сигизмунд решил от них избавиться моими руками. Потому отказался платить выкуп, обрекая их на смерть, а такие вещи неразумному правителю припоминают такие люди как «Лис». Так что буча там пошла нешуточная, к тому же в нее выступили протестанты, их возглавил подчаший Януш Радзивилл, владетель землями Слуцкого княжества — у него тоже накопилось обид.
— Я знаю, мне о том отец говорил. Думаю, наша армия двинулась на Ригу — пора окончательно разрешить ливонский вопрос, — юный принц внимательно посмотрел на Владимира, и тот только усмехнулся, моментально поняв где «собака зарыта».
— Да забирайте вы Ливонию, можете и Курляндию прибрать. Пойми, пока мы в союзе, нет силы, которая могла бы противостоять нам. Торговлю мою вы не ущемляете, взаимных пошлин нет, мой сын твой родной племянник. К чему нам ссоры из-за болот, четко договорились — лютеране вам, православные мне, а католиков бьем вместе. И поверь мне — этого увлекательного занятия тебе надолго хватит — всю жизнь воевать будешь. Скоро такая война грянет, каких прежде не бывало, идти будет очень долго, так силы противоборствующих сторон примерно равны. Мы ведь даже вдвоем еле сможем с поляками справиться. Так что лучше восстановим тут «статус-кво». А твой отец северную часть Лифляндии подгребет. А все остальное надлежит сделать тебе, и время на то будет.