Корень зла

Смородин Кирилл

«Слава Творцам», — мысленно повторил Страд.

Эта присказка вошла в обиход жителей Баумэртоса вскоре после возвращения с острова Ламирэльи. Весть о том, что Червоточина больше никогда не появится, с невероятной скоростью разлетелась сначала по государству-полуострову, а затем устремилась и в другие страны континента. И наверняка ни в одном другом мире, которые в великом множестве существовали во Вселенной, не случалось ничего, что пробудило бы среди его обитателей такую радость. В Баумэртосе череда праздников

затянулась едва ли не на полгода, а тот самый день, когда в Баумаре открылся созданный Творцами портал и из него вышли Правитель, Страд, Дролл, Лори и все остальные, кому удалось выжить в путешествии, стал зваться Днем Чистого Неба. Его отмечали каждый год — и именно в этот день у Страда не было никакого желания веселиться. Именно в этот день он особенно чувствовал… что-то вроде незавершенности.

Именно в этот день почти все его мысли занимала Ламирэлья.

Что случилось с ней после возвращения домой? Удалось ли остальным Творцам исцелить ее, очистить от черной силы Венкролла? Или, промучившись в бесплодных попытках, они были вынуждены развоплотить ее?

Вопросы, вопросы… Множество вопросов — и Страд ощущал острейшую нужду найти на них ответы, хотя и понимал, что это едва ли возможно.

Он выстроил немало теорий насчет того, жива Ламирэлья или нет. При самом лучшем исходе остальным Творцам удалось вернуть ее к прежней жизни, и она вместе с Сункворром вновь стала опекать Янтарное Яблоко, защищать от бед — как делала это до роковой встречи с Венкроллом. Страд провел немало времени во всевозможных книгохранилищах за изучением летописей времен «до Червоточины», пытаясь выяснить: больше ли было сражений с черными магами и опасными сущностями тогда, чем сейчас, или меньше. Получалось, что теперь и первые, и вторые проявляли себя гораздо чаще. Могло ли это означать, что Янтарное Яблоко осталось без опеки учеников Теоллига? И да, и нет.

Не исключал Страд и другой вариант: Ламирэлья исцелилась, стала прежней, вновь занялась Миросозиданием, но решила забыть о мире, где ей пришлось столько страдать. Это тоже было логично и справедливо.

Ну и, наконец, развоплощение… Меньше всего Страду хотелось верить именно в такой исход, однако и он имел такие же права на жизнь.

«Правду я вряд ли когда-нибудь узнаю», — Страд печально покачал головой и обнаружил, что за время его раздумий количество народа, отделявшего Лааду от приемной комиссии, сократилось вчетверо.

— Уже скоро, — дочь с напряжением посмотрела на него, Страд ободряюще улыбнулся.

— Все будет хорошо, — заверил он.

— Обязательно, — добавила Лори.

Как только Страд повернулся к столу, где сидели те, кто зачислял абитуриентов, то не смог сдержать еще одной улыбки. Ари с донельзя важным видом восседал в центре, окруженный кипами бумаг, всевозможными печатями, чернильницами, из которых торчали разноцветные

перья.

Малорослик тоже почти не изменился со времен путешествия к острову Ламирэльи — только на голове-луковице прибавилось родимых пятен. А вот карьеру ученого, как ему и мечталось, Ари сделал блестящую.

Спустя полгода после возвращения он и Страд презентовали сразу две книги — о походе в Жадные болота и об экспедиции к острову Ламирэльи. Успех был ошеломительный: в ученых кругах все были потрясены и качеством работы, и тем, что оба автора находились в очень юном возрасте. После этого успех следовал за Ари по пятам, хигнаур стал самым знаменитым ученым среди своего народа и весьма заметной фигурой в мировом научном сообществе. А три года назад ему предложили возглавить Магическую Семинарию, и тот, с достоинством, присущим всем малоросликам, согласился.

Однако стоило Ари увидеть Страда, как важная мина на трехглазом лице сменилась радостной улыбкой. Это заметно смутило долговязого рыжего парня с такой же кипой экзаменационных сертификатов, как и у Лаады, который как раз стоял перед членами приемной комиссии. Вскоре ему выдали янтарный медальон с выгравированной буквой «С», и парень, все еще смущенный и не верящий собственному счастью, медленно отошел в сторону — уступая место Лааде.

— Удачи, — шепнул ей Страд.

Ари взялся лично рассмотреть документы девушки и вскоре — вновь очень важно и торжественно — объявил, что она зачислена.

— Спасибо, Ари, — быстро, чтобы не задерживать очередь, шепнул малорослику Страд, как только полная восторга дочь отошла к Лори. — Сегодня вечером ждем в гости, будем праздновать.

— Обязательно приду, — кивнул Ари и вновь улыбнулся. — Поздравляю с зачислением дочери, Страд. Надеюсь вскоре увидеть среди студентов и этого молодого человека, — все три глаза уставились на Стримуса, робко прижавшегося к отцу.

Задерживаться в переполненном зале не было желания, и Страд вместе с женой, дочерью и сыном поспешили к выходу. Путь до крыльца вышел не особенно легким — казалось, на зачисление явилась половина Баумары, — и оказавшись под открытым небом, по-осеннему чистым и прохладным, Страд глубоко вдохнул.

Двадцать пять лет назад он стоял на этом же самом месте. Но один, потерпевший неудачу, напуганный шумной громадой столицы, ощущающий себя лишним. Теперь все было иначе. Страда любили жена, дети и друзья, он с легкостью пользовался магическим даром, а вокруг жил мир, навсегда освобожденный от Червоточины.

Облако черного дыма не появлялось уже двадцать пять лет. Все было хорошо.

Конец