Корень зла
Шрифт:
– Просто удивляюсь, – засмеялся Артем, – что в Швейцарии могут врать часы.
– Не стоит удивляться, месье, – сказали за спиной на ломаном французском, – знаменитый швейцарский сыр орфор нам тоже не понравился. Сплошная плесень, и такое ощущение, что жуешь мокрую трухлявую головешку. Часы, по крайней мере, безвредны для здоровья.
Артем обернулся. Эти двое подошли бесшумно. Статная блондинка в черном платье, с надменным, несколько вызывающим взглядом, и улыбчивый блондин в круглых очках с крупными диоптриями.
– А как насчет банков? – брякнул Артем первое, что пришло в голову.
– А что банки? – не понял блондин.
– Швейцария славится тремя вещами, – объяснил Артем, – сыром, часами и банками.
– Швейцарские банки выше всяких похвал, – сообщила блондинка, – но это для тех, у кого есть очень много денег. А у нас с Хайнцем не есть очень много денег, поэтому для нас важнее сыр.
Блондин засмеялся и щелкнул пальцами в сторону портье.
– Любезный, дай ключи от первого номера. Ты сегодня не очень проворный, нет?
– Простите, – крякнул портье и потянулся к стене.
– Меня зовут Хайнц, – приветливо сообщил блондин, – а супругу – Руби, – светловолосая дама снисходительно кивнула, – а вообще Швейцария очень гостеприимная страна. Мы сами из Штральзунда. Север Германии. Слышали о таком городе?
– Бывшая ГДР, – вспомнил Артем. – Я тоже не местный. Зовите меня Арти – это производное от сложного славянского имени. Не удивляйтесь – мои предки из России.
Он внимательно следил за лицами новых знакомых. Люди Ватяну (или какого другого подчинения) прекрасно осведомлены о личности вредного русского. Но «истинные арийцы» предпочли не выставлять свою осведомленность. Блондинка Руби удивленно приподняла выщипанные брови, Хайнц изобразил море любезности, рассыпался мелким бесом, высказав глубокую убежденность, что нет (и никогда не было) более дружественно настроенных наций, нежели немцы и русские. А две мировые войны – это так, досадное недоразумение.
Они удалились неспешной походкой, ступили на лестницу. Руби взяла супруга под локоть. Дойдя до поворота, они дружно обернулись, смерили русского внимательными взглядами. Артем приветливо помахал двумя пальчиками. Чего ему стоила эта приветливость, лучше не говорить.
– Еще вопросы, месье? – вкрадчиво осведомился портье, о наличии которого Артем забыл. Он вздрогнул.
– Да нет, дружище, – пробормотал он по-русски, – у матросов нет вопросов, и вообще суду для начала все понятно…
Он с подозрением уставился на входную дверь. В мутном стекле угадывались очертания здания напротив. Мимо гостиницы, весело смеясь, прошагала шумная ватага. Он сделал несколько неуверенных шагов. И вдруг остановился. Страшно стало. Выйти на улицу казалось страшнее, чем оставаться в гостинице, напичканной подозрительными элементами. Если он выйдет, он невольно должен прогуляться до банка «Летуаль». А сможет ли вернуться обратно? Вдруг его там ждут? Заставят войти, опустошить сейф, а на обратном пути – по башке…
– Что-то не так, месье? – взволновался портье.
– Не так, – пробормотал Артем, – забыл кое-что в номере. Вернусь, пожалуй.
«А ведь что-то здесь не так, – думал он, медленно поднимаясь по лестнице, – люди Ватяну должны были доставить меня в Мартиньи и тупо сопроводить в банк. Происходит что-то другое. За мной, безусловно, следят. Ясен хрен…» – он невольно притормозил, осененный догадкой. Дело происходит следующим образом. Выманить Ватяну из Карпат, разумеется, не удалось. Но то, что в сейфе «Летуаль» что-то имеется, сомнению не подлежит, и силы для извлечения данного «нечто» задействованы внушительные. Ватяну уверен, что наблюдать за Артемом будут не только его люди. Но и тайное судилище покойного Ангерлинка, а возможно, кто-то еще – например, те, на кого работала дважды покойная Анюта.
Им интересно знать, кто эти люди. И вполне возможно, в гостинице присутствуют не только наймиты Ватяну, но и их прямые оппоненты, включая коллег Гергерта.
Ну что ж, в этом имеется определенная доза успокоительного.
– Ах, какой приятный молодой человек, – сказали игриво на чистом королевском.
Он устал уже вздрагивать. Но ключ, которым он пытался расковырять замочную скважину, дрогнул, вывалился на коврик.
– Ах, я вас, кажется, немного испугала…
В соседние «апартаменты» под номером четыре входила какая-то расклешенная рыжая лиса. Молодая, на вид не больше двадцати пяти, узкая мордашка, остренький носик. Обилие материала на штанах с лихвой компенсировала короткая маечка, открывающая в полной красе впалый живот.
– Здравствуйте, – сказал Артем, вспоминая английские слова, – вы всегда так неслышно подкрадываетесь?
– Ни разу, – засмеялась девушка, – просто вы так углубились в свои мысли, что полностью потеряли слух. Меня зовут Элис, я приехала из далекой Шотландии на конференцию психологов, которая должна состояться на будущей неделе в одном из пригородов Мартиньи. А вы?
«Врет и не краснеет», – подумал Артем.
– А меня зовут Арти, – ядовито сказал он. – Можно – Артамон. Приехал из далекой России на конференцию психов, которая, кажется, уже началась.
Девушка не обиделась. Она засмеялась.
«Что за факинг Элис?» – подумал Артем, поднял ключ, мгновенно справился с замком и резко толкнул дверь.
Серая мышь в застиранном переднике резко отпрыгнула от кровати и уставилась на него, хлопая глазами.
– А вы еще кто? – он постарался, чтобы голос звучал ровно и сердито.
– Я горничная, месье, – пролепетала девушка, покрываясь пунцовыми пятнами, – пришла, чтобы застелить вам чистое белье.
– Скажите, пожалуйста, – пробормотал Артем, исподлобья озирая «складки местности», – а это так принято в вашем заведении – входить в номер, не сообщив об этом постояльцу?
– Я стучалась, месье, – пролепетала девушка, – вы оставили дверь не запертой.
– И вы вошли и захлопнули ее.
– Это вышло случайно, месье…
– Вы просто задумались, понимаю. Спасибо, девушка, но не стоит, видимо, менять белье, на котором я проспал всего одну ночь.
– Стоит, месье, – она справилась с растерянностью, – мы меняем постельное белье каждый день. Так принято в гостинице «Сезанн». Простите, если доставила вам неудобства, но я уже закончила.
Кровать действительно сияла ненормальной накрахмаленной белизной.