Коридор кривых зеркал
Шрифт:
– Пространственная сфера инцидента? – спросил я.
– Планета Джумба. Фиолетовый объем, одиннадцатое окно.
– Почему мы? – недоумевающе осведомился Абдулкарим. – Наверняка есть дипломатические корабли гораздо ближе, чем мы – в самом фиолетовом объёме.
– Ваша двойка наиболее приспособлена для отработки нетривиальных задач, требующих нестандартных решений. Кроме того, пострадавший – Мастер торговли Тим Капуцин, что для вас немаловажно.
– Тим! – воскликнул Абдулкарим. – Что с ним?!
– Он в плену. Подробная информация будет предоставлена информпакетом в случае вашего согласия.
Абдулкарим,
– Ох, Тим. Мой верный ученик! Свет моих очей и отрада моих ушей, в которые лились его мудрые речи! Какие враги хотят твоей погибели?!
– Сколько вам нужно времени для обсуждения? – без какого-либо намёка на эмоции спросил Планировщик.
– Мы летим! – принял за всех решение Абдулкарим.
Ну что ж, возражать не буду. Если моему другу и соратнику это надо, значит, надо и мне. Ну а как же Земля? Не были там пять лет, ещё несколько недель ничего не изменят. Никуда она не денется со своей орбиты. Хотя я почему-то был уверен, что после выполнения этой миссии появится новое срочное задание, которое потребует нестандартных решений. А потом ещё одно. Мы как щепка, крутящаяся в водяной воронке – она вертится и никак не может угодить по назначению.
– «Богиня Деви», – объявил я, откидываясь в силовом кресле. – Курс на Джумбу по координатам согласно последней директиве Планировщика.
– Принято, – ответил искусственный интеллект звездолёта. – Частотные перемещения просчитаны. Вариативность в пределах нормы. Готовность к броску единица. Жду распоряжений.
– Чего тянуть кота за хвост? – махнул я рукой. – Поехали.
– Приготовиться к погружению…
***
Судья был долговязый, чёрный и корявый, как обгоревшая головёшка, да вдобавок ещё совершенно лыс. Он неутомимо и яростно вращал круглыми выпученными глазами, взирая на свидетелей, потерпевших и подсудимых с одинаковой ненавистью. Его золотая судейская мантия была измята, а у судейской короны погнулись зубцы.
Зал заседаний был круглый. В центре на возвышении стояли мраморный стол и покрытое позолотой массивное кресло судьи. Сзади скучали на табуретках два судейских стража в полосатой, как у зебры, форме. Вдоль стен тянулись жёсткие лавки для посетителей и пустующие клетки, в которых обычно ждали своей участи подсудимые.
В судейскую коллегию города после злосчастного побоища в кафе «Запретный плод» было доставлено несколько человек, которые не успели смыться до приезда усиленной полицейской группы. Тим считал бегство чем-то постыдным и неправильным. Как истинный представитель Земли, он всегда отвечал сам за собственные поступки. И, не видя в них ничего плохого, готов был отстаивать свою точку зрения, чего бы это ни стоило. И вот теперь уже третий час вынужден был любоваться затянутыми и нервирующими судебными процедурами.
Представший перед грозным взором судьи испуганный хозяин «Запретного плода» Хромой Рол объявил, что его задача заманивать посетителей и получать деньги, а что там звучит – мелодия для барабана с оркестром или земной китайский шансон, ему всё равно. И посетители – это не его родные дети, которым он вытирает сопли, а взрослые мужчины, за поведение которых он не может нести ответственности.
В инциденте в «Запретном плоде» не было ничего
Тим скучающе взирал на процедуру допроса очередного участника конфликта – низкорослого, чёрного как смоль очкарика-заморыша.
На судебных заседаниях по традиции допрашиваемые стояли перед судейским столом в допросном кругу, углублённом в пол так, что колени находились на уровне пола. И судья со своего трона взирал на людишек с высоты Закона и Порядка, подчёркивая ничтожность человека перед этими магическими силами. А этот судья вообще смотрел на всех как на тараканов, будто прикидывая в уме – прихлопнуть ли тапком или пускай ползают дальше.
В самой битве допрашиваемого хилого очкарика Тим как-то не приметил. Скорее всего, тот прятался в задних рядах, подзуживая товарищей воинственными криками, да по тщедушности своей в суматохе не успел скрыться от полиции и теперь отдувался за всех. А, может, и специально сдался – очень уж он был говорлив и убедителен.
– Ваша законность, – очкарик съёживался, стараясь выглядеть ещё меньше, чем на самом деле, и подобострастно глядел на судью. – Я нижайше прошу прощения, если на нас есть хоть малейшая вина. Я готов до конца жизни собирать водоросли в зонах принудительного труда. Но я хочу донести до людей правду! И только правду!
– Довольно пустого трёпа! – гаркнул судья, придавливая и так раздавленного допрашиваемого к полу своим тяжёлым взором. – Говори по существу! Коротко! Без эпитетов и эмоций!
– Конечно, ваша законность! Конечно! Я нижайше…
– К делу!!!
– Взываю к справедливости! Как пострадавший от грубого насилия. От имени своего и своих друзей!
– Пострадавший? – нахмурился судья.
– Итак, рассказываю по порядку. С немногими друзьями – любителями музыкального искусства, мы решили посетить открытую вечеринку в кафе «Запретный плод». Мы были наслышаны, что там будет звучать новая музыка. Новые мелодии. Новые направления. Что ещё нужно меломану?
– Дальше!
– И что мы застали? Оскорбление лучших чувств! Дикарские напевы! Гнусные мелодии первобытных племён, которые зовут людей к топорам! Так называемый шансон! Отрыжка культуры пресловутой Земли, чьи представители так нагло навязывают нам свои вкусы…
– Да, да, – закивал, неожиданно расчувствовавшись, судья, и глаза его затуманились. – Именно отрыжка. Именно… Что?! К делу! Мы собрались не выслушивать ваши дилетантские рассуждения о культуре.
– Почему дилетантские? – искренне обиделся очкарик. – Я музыкальный обозреватель газеты «Чёрная пятница».