Коридор в 1937-й год
Шрифт:
Саша смотрел в сторону. Похоже, действительно потерял к Рите интерес, раз она не купилась на его байки. Но продолжал играть как настоящий артист: поникшая голова, опущенные плечи…
Тут же, на остановке, продавец стал открывать газетный киоск. Наверно, мужчина – местный предприниматель. Ощущение, что этот киоск он делал своими руками. Слишком прост по сравнению с теми, которые сейчас ставят в городах. Или администрация района решила деньги сэкономить, выдав киоск для периодики из музея? Или специально такой стиль придумали? Типа под старину.
Рита пошла заглянуть еще и внутрь этого раритета. Да и отношения с Сашей, похоже, совсем разладились, и стоять с ним как-то было совсем неуютно.
Продавец выкладывал на витрину газеты. «Правда», «Безбожник», «Красное знамя».
«Боже мой, что за названия?!»
Вдруг Рита напрягла зрение. Ей показалось, что на первой странице газеты «Красное знамя» была опечатка. Мелькнула странная дата: 12 сентября, 1937 года. Что это? Шутка? Вроде бы не первое апреля. И еще одна необычность: на первой странице каждой газеты – портрет Сталина. Второй раз за день. Почему? Чего она такого не знает? Может, в архивах нарыли сенсацию из его биографии?
Рита перевела глаза на газету «Безбожник». 12 сентября, 1937 года.
«Правда», 12 сентября, 1937 года.
Рита недоуменно посмотрела вокруг себя. В отдалении, на торцовых сторонах домов висели два гигантских портрета – Ленина и Сталина. А выше – плакаты: «Великий Сталин – надежда мира!», «Под знаменем Ленина, под водительством Сталина – вперед, к победе коммунизма!», «Да здравствует вождь народов великий Сталин, творец Конституции…!» [6]
Она сходит с ума? Что все это значит?!
6
Оцените: 21 января 1937 года вступила в силу Сталинская Конституция РСФСР. Утрата ее силы произошла 12 апреля 1978 года. Совершенно разные эпохи: 1937-й и 1978-й годы. (Примечание автора).
К ней подошел Саша.
– Рита, твой трамвай!
Но девушке стало не до трамвая. Мысль о том, что из-за стресса на почве всех приключений у нее произошло помешательство, так испугала, что у нее вдобавок ко всему закружилась голова.
– Можно я за тебя подержусь? – прошептала она Саше и навалилась ему на плечо…
– Да, конечно, – Саша подхватил ее под руку. – Ты плохо себя чувствуешь? Хочешь, давай присядем куда-нибудь…
– Саша, – Рита позволила себя повести в сторону от трамвайной остановки, туда, где за кустами виднелся зеленая полянка. – Какое сегодня число?
– Двенадцатое, кажется. Да, точно, двенадцатое.
– А месяц? И год?
Сашина рука почему-то дрогнула:
– Почему ты спрашиваешь? Тебе настолько плохо?
– Какой год, Саша?
– 1937-й. А что?..
Рита поняла, что она сошла с ума…
Глава 25. "Заяц" в трамвае, "заяц" в кустах
Легко воображать перед девчонкой, показывая свои таланты. Ну, то есть умение быстро, как циркач, забираться на дерево. Другое дело, когда перед тобой стоит вопрос жизни или смерти.
Артем почувствовал, как сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда перемахивал через металлическое решетчатое ограждение. А прозвучавший звук выстрела, как пинок, ускорил его движение: он бросился на проезжую часть, не глядя по сторонам, и только потому, что увидел трамвай, тормозивший на остановке в центре дороги.
С двух сторон послышались недовольные звуки клаксонов, скрежет тормозов, даже ругательства от высунувшихся из окон водителей. Артему было всё равно. Он видел, как остановившийся трамвай уже стал принимать пассажиров в его железное червеобразное «пузо». Сейчас ему казалось, что там, внутри, единственное место – спастись. Для него было важно – убежать подальше от тех, кто мог продолжить преследование. А потом видно будет, что делать дальше.
Он заскочил на подножку, и вагон тут же тронулся…
Как оказалось, все непросто было и в трамвае.
К парню сразу приклеились взгляды пассажиров – к его рваным джинсам, к мелированным, не чесанным сутки, волосам, к грязной майке и тату на плече. Он никак не мог сообразить, куда бы встать, чтобы избавиться от липких любопытных взглядов. Кто их знает? Примут его за вражеского лазутчика, скрутят и опять отправят в милицию.
А тут еще одна проблемка нарисовалась. Артем замер, заметив, как по вагону с противоположного конца трамвая, к нему заспешил кондуктор. Ой-ёй! Сейчас, поняв, что платить парню нечем, подымет шум. А то и хуже. Как у них тут принято? Может, с помощью общественности берут в плен «зайцев» и доставляют в отделение?
Вряд ли кондуктор из моей истории улыбался Артему так же, как эта женщина.
Но в этот раз парню повезло. Кондуктор все время отвлекался по пути к Артему на вновь зашедших пассажиров, продавал им билетики, то одному, то другому. В результате не успел: трамвай остановился раньше, чем он смог добраться до безденежного пассажира.
Чтобы избежать неприятностей, как только трамвай притормозил, парень выскочил из него, как ошпаренный. По ходу своего скоропалительного бегства ненароком растолкал тех, кто жаждал стать пассажирами трамвая…
Стараясь не привлекать к себе внимание, Артем торопливо шагал по улице. Но такое было невозможно – люди без особых церемоний пялились на его необычную одежду. Да, рваные джинсы и волосы по последнему писку моды здесь были, как красная тряпка для быков.…
«Надо бы что-то придумать, чтобы так в глаза не бросаться!»
А пока мысль, как это сделать, в голову не пришла, он проскочил в проход между двумя домами и оказался в тишине городского дворика. Слава Богу, ему хотя бы тут удалось ни с кем не столкнуться. Особенно с людьми военной профессии. Он торопливо шмыгнул в кусты и уже оттуда стал оценивать окружающую обстановку.
Спокойно, тихо. Слышны звуки из открытых окон: звон посуды, чьи-то разговоры, лай собаки. Но вокруг ни души.
Двор старенький. Брат-близнец тому, в котором они недавно прятались с Ниночкой… Лавочки у подъезда, сарайчики в углу двора. Песочница для детей, толстая столешница стола, уложенная на пенек, и множество столбиков, на которых привязаны паутины-веревки для сушки белья. Кто-то особо трудолюбивый, уже успел с утра пораньше осуществить стирку, и теперь на веревке висела женская одежда гигантских размеров: широкая длинная юбка, жакет, платок, еще что-то.