Коринн из Некрополиса
Шрифт:
– Все застрахованы на воскрешение, – сипло произнес он. – Забирайте, парни.
Особо не церемонясь, мужчины погрузили тела на носилки. Бородатый страховщик, похожий на откормленного борова, хрюкнул от удовольствия.
– Сегодня хороший улов! Я всегда как говорю: чем быстрее сдохнут, тем быстрее застрахуются заново!..
Поглядев на Гриббоу, он показал ему большой палец. Наблюдатель кивнул, довольно поглаживая мешочек с монетами, лежащий на столе перед ним. Четверо людей, в том числе костлявая девица и ее странный дружок, лихорадочно сгребали свою выручку.
Свежий воздух действовал отрезвляюще. До той поры, пока один из проходящих мимо страховщиков, который нес бледную девушку на носилках с помощью магического посоха, не воскликнул:
– Это же Эмма Ляпетит! Я точно помню, что у нее не хватало десяти тысяч тэнебр для заключения нового контракта!
– Ох, и правда! Она! – всполошился второй. – И как это я не сообразил! Она же на днях ко мне подходила! Все просила сделать ей «скидочку».
– Она и ко мне подходила! – загрохотал бородач. – Вот что, ребята, надо ее проверить! а то может мы зря тащим эту мышь в крепость! Выбросим ее здесь и дело с концом. Пусть баргесты растаскивают.
– Сдурели? – рявкнул выходящий из подземелья Гриббоу, к которому похоже вернулся слух. Коринн удивилась и обрадовалась его реакции. Но оказалось, наблюдателя волновало совсем другое.
– Никаких трупов на моей территории! Да с меня капитан потом шкуру спустит за такие дела! Если охота, складывайте мертвых девиц возле собственных кабинетов!
– Ты че, мы ж пошутили! – неискренне посмеялся бородач. – Отдадим ее воскресителям. Им, по-моему, всегда тела требуются.
Из прохода появился лысый страховщик. Увидев остановившихся мужчин, он замахал на них руками:
– Чего встали, олухи?! Несите ее, несите. Я же сказал, все оплатили. Я сделал Эмме Ляпетит скидку.
– А, – сказал тот, что был впереди, и взялся за посох, поднимая носилки заклинанием.
– Тогда конечно, – побормотал другой. Бородач хмыкнул себе под нос и потащился за ними. Коринн отвернулась. Ее стошнило.
Всю дорогу обратно Николас и наблюдатель обсуждали его провальную, как он посчитал, беседу.
– Не могу поверить, что мое будущее зависит от слов этой дуры! – рычал брюнет. – Я должен поговорить со старшими баньши! Уверен, они окажутся умнее!
– Даже не пытайтесь, это самоубийство, – отвечал Гриббоу, как и всегда невозмутимый. – Мы и сами-то никогда к ним не обращаемся. Старухи уже не способны понимать человеческие просьбы. Между собой баньши общаются нормально, но людей они не любят, и подчиняться им не хотят. Только с молодыми особями можно хоть как-то договориться. а они уже передают остальным.
– Ты! – воскликнул Николас.
– Чего «я»? – фыркнул Алан.
– У тебя получилось найти общий язык с красноволосой!
– Ну да. и что?
– Как тебе это удалось?
– Я такой душка! Никто не может устоять!
– Что ты ей сказал? – допытывался Ник.
– Это уже останется между нами, – паясничал блондин.
Коринн оставалась безучастной к разговору, ее все еще мутило. на этот раз она шла впереди, мечтая попасть домой как можно скорее. Спрятаться от мерзости вокруг за каменными стенами. не думать. не в коем случае ни о чем не думать. и еще… Прямо сейчас она должна найти в себе силы, чтобы раз и навсегда выпутаться из этой истории. Она не хочет иметь ничего общего с ними.
Оказавшись перед дверями башни первая, Коринн загородила собой проход, сложив руки на груди. Удивленные взгляды появились на лицах спутников, разговор затих.
– Вы не пройдете в мой дом! Я вам не позволю! Хватит использовать меня в своих темных делишках!
Лесли Гриббоу вскинул руку в прощальном жесте, обращаясь к одному лишь брюнету, и развернувшись, пошел прочь. Коринн ожидала, что так же поступят остальные. Она твердо была намерена держать оборону. Но Алан, легонько махнув посохом, аккуратно отодвинул ее в сторону. Коринн словно прилипла к полу и никак не могла пошевелиться. Двое беспрепятственно проникли в башню. Коринн слышала, как они идут на кухню, обсуждая, что предпочли бы съесть на обед. Невидимые путы спали с рук и ног. Глаза жгло. Сильнейшая боль в груди захватила разум, и Коринн упала. Сознание ее померкло.
– Просыпайся, милая, – сказал скрипучий голос. Коринн открыла глаза. Перед ней было лицо Арлетта Крылоусс. Коринн поняла, что лежит на постели в своей комнате. Тело казалось тяжелым, неподатливым. в груди болело, но не сильно. Это был скорее призрак ушедшей боли, его слабое эхо.
– Как ты себя чувствуешь?
Она пролепетала слабое заверение, что все нормально.
– Чуть не угробили девчонку! – сурово прошамкала соседка, обращаясь к кому-то позади себя.
– Да я ж не знал!.. – горько посетовал Алан. Теперь Коринн различила и его силуэт в свете окна.
– Не знал, что заклинание сухих глаз нельзя применять к женщинам?! Что за молодежь пошла! Ничему от стариков не учатся! Женское сердце от невыплаканных слез может просто разорваться! Никогда не слышал о таком?
– Я… нет… – парень с несчастным видом опустил голову.
– Сила есть, ума не надо, – ткнула в него крючковатым пальцем Арлетта. Посмотрела на Коринн: – Хорошо я проведать тебя зашла, а не то бы эти молодцы своей бездушной магией делов бы натворили! У-у, колдуны несчастные!.. Я вот отвар из волчьих ягод тебе принесла. Пей побольше. К завтрашнему дню на ноги встанешь. Я еще зайду.
И поправив подушку, соседка поковыляла к двери. Коринн слегка повернула голову и увидела на прикроватном столике графин с мутно-синим содержимым. в стакане рядом оставалось пару глотков этого напитка, и Коринн поняла, откуда этот горький травяной привкус у нее во рту. Похоже, ее поили отваром, когда она была без сознания. Что ж, если он помог, то она не против.
Алан, до того стоявший неподвижно, словно статуя скорби, пошевелился и выдавил:
– Извини. Я правда не знал… Ты это… хочешь чего-нибудь поесть?