Корни
Шрифт:
Ему еще не было больно, но стало трудно дышать.
Непрекращающийся скрежет! И почти сразу - хруст в позвоночнике, а следом всплеск адской боли. И скрежет, скрежет, скрежет!..
Он очнулся. Его окружал мрак. Сердце колотилось так, что оставалось удивляться, как выдержали ребра.
Суров поднял руку, коснулся лба. Пальцы дрожали.
Пошатываясь, он вышел в холл. Надрываясь, скрежетал телефон. Отвратительнее звука не существовало в целой вселенной. Суров снял трубку.
Телефонный голос врезался в тишину дома. Мембрана визжала. Первым побуждением было швырнуть трубку на рычаг, но он только крепче сжал пальцы.
– Ты? Ты? Что?! Я тебя не слышу!!
– Не вопи.
– Какого черта тебе нужно?
Деснос на том конце то ли вздохнул, то ли всхлипнул.
– Меня пытались убить! Только что! Слышишь? Я уцелел, я чудом уцелел, Мик! Мик!..
Дальше уже он не слышал. Невероятно! Его люди не допускали подобных оплошностей. Если брались, то дело доводили до конца. И тем не менее Деснос жив.
Что это значит?
– Ну чего ты орешь, как драный кот на пожаре! Что у тебя приключилось?
Понять грека было невозможно. Ужас лишил его способности внятно излагать впечатления. Суров уловил лишь, что пережитое совершенно потрясло Десноса. Вообще-то имевший богатый опыт за плечами, тот сейчас был полностью сломлен. Это озадачило Сурова.
Его люди не прибегали к экстравагантным средствам.
Ни черта непонятно.
– Я не могу здесь оставаться, - Деснос внезапно заговорил голосом почти нормальным.
– Я приеду.
– Что? Не валяй дурака! Сиди и не высовывай...
– прерывистые гудки вязко вкручивались в ухо.
Ну, значит, так тому и быть. Пусть. Он сделает это сам. Есть время подготовиться.
Суров вернулся в спальню. Ночник чуть жил. Бордового цвета стены сделались словно черными. Ореховый столик у изголовья кровати плыл к нему сквозь полумрак. Он взялся за верхний ящик.
Пистолет показался единственно реальной вещью в этом пустынном и почти враждебном доме.
Суров взял "веблей" в левую руку, выдвинул магазин. Двух патронов недоставало. Он знал. Двух...
...Красный песок. Брезентовый кокон. Солнце катится вниз... Магазин с щелчком стал на место. К черту воспоминания! И тут его пронзило: Глаузер! Глаузер нужен ему. Только он этой дьявольской ночью. Да!
Немедленно.
Он набрал номер. Против ожидания ответили сразу.
Женский голос. Услышав его интонации, Суров сразу внутренне подобрался.
Там что-то случилось.
– Я прошу соединить с Глаузером!
Отдаленно на том конце слышался шум, похожий на людской гомон. Женщина замолчала, потом раздался щелчок и низкий мужской голос произнес:
– Глаузер не может подойти. Кто его спрашивает?
Суров назвал себя. После короткой паузы мужчина сказал:
– Это полицейский уполномоченный, - Суров не разобрал фамилию.
– К сожалению, вам не удастся поговорить с вашим другом. Три часа назад Максим Глаузер умер.
Не поворачивая головы, Суров нащупал кресло, тяжело опустился. Известие его поразило. Смерть Глаузера представлялась немыслимой. Суров запрокинул голову. Его охватило оцепенение, казалось, он даже перестал моргать. Что-то свершалось сейчас вокруг него, что-то неподвластное его воле, некая сила, холодная и непримиримо враждебная, воплощала не торопясь свой замысел, ни помешать, ни постигнуть конечную цель которого он был не в состоянии. Он намеревался сделать свою игру, но его вынудили принять участие в партии, правил которой он не знал.
В этом кошмаре единственной опорой мог оставаться вопрос: кому все это нужно?
Деснос. Все-таки он. Это он разделался с Глаузером... Суров поднял веки. Оглушительный звон и тяжкий удар следом прервали его мысли. Уверенный, что в спальне взорвалась граната, Суров вскочил. Щелчок выключателя.
Он замер у двери. Большое окно с двойными калеными стеклами было выворочено. В спальне гулял ветер, шторы развевались траурными знаменами. Ураган наконец взялся за дело по-настоящему. На улице царил ад.
Какая-то тень вздыбилась в углу. Суров повернулся к своей кровати. То, что он увидел, заставило его содрогнуться.
Сухая макушка эвкалипта толщиною с ногу, накренясь, торчала из матраса. Она пробила его насквозь и проломила паркет. Силу, с которой ее зашвырнуло в спальню, было невозможно представить.
Суров несколько секунд созерцал это зрелище. И тут, словно в дурной пьесе, окончательно погас свет.
Это его чуть не доконало. Он недвижно стоял в темной, ставшей неузнаваемой спальне. Сквозь разбитое окно ураган гнал мусор из сада вперемешку с водяной пылью. Мертвый электрический свет разрядов спятивших с ума небес озарял воцарившийся хаос. Стараясь не задеть кровать, Суров на ощупь выбрался из спальни.
В гостиной несколько мучительных минут он шарил в дальнем углу шкафа, пока не разыскал пачку свечей.
Мутный неверный свет не улучшил настроения. Суров двинулся к прихожей. У выхода он задул свечку.
Мятущийся восковой огонек угас.
Над морем бушевал ураган. Хрустели наружные стекла. Небесная влага мчалась параллельно земле; парк превратился в массу черной кипящей пены. Два огромных дерева рухнули одно за другим, беззвучно, словно бумажные. Пол под ногами дрогнул.
Он придвинул кресло. Выдержали б окна! Снаружи негде укрыться, но отсюда свет фар с главной аллеи будет виден. Хотя, возможно, Деснос предпочтет не рисковать.
Ветер усилился. Внезапно Суров поднял голову, прислушиваясь. Ему показалось, что из комнат Дианы доносится слабый шум. Он опустил руку... Карман его был пуст. Где?! Суров вскочил. Где "веблей"? Он быстро вспоминал: ореховый столик, гостиная, спальня... Спальня? Да, вероятно. Он выругался. Выбранная позиция была удачна - его нельзя сразу обнаружить ни с улицы, ни от внутренней двери. И все же придется идти. Суров прислушался. Тихо.
А если Деснос теперь пожаловал не один? Кто сказал, что он не мог захватить с собой одного-двух помощников?
Стоп!.. Снова звук сверху -теперь вполне отчетливо.
Быстрее найти пистолет! Придется рисковать. Хотя...
Через террасу можно выбраться в парк. Тогда есть шанс, к рассвету он будет уже далеко. Да, если дом не окружен. Насколько можно быть в том уверенным? Его могут подстрелить, едва он спустится вниз.
Суров представил, как бежит, пригибаясь к земле, в ожидании пули. Нет, он не доставит греку подобного удовольствия.
Он нашел "веблей" в спальне, возле кровати. Пистолет был мокрым, словно побывал в колодце, да и сама комната успела насквозь пропитаться влагой. Ставни сорвало, одна половина повисла на выдранной петле.