Короб затмений. Трилогия
Шрифт:
Молит исполнить его поручения,
Но, а начальник в ответ – поученья:
«Мал, мол, еще порученья давать,
Я покажу тебе «Кузькину мать».
Просит инспектора в помощь. Не дали.
Но по делам вдохновенно ругали.
Били под дых за раскрытие дел:
«Ты, мол, нарочно подводишь отдел».
Сутки пробыл в отделе по графику,
Кто с ним дежурил – уехал на «Рафике».
Следователь в девять опять в кабинете,
Только вот это опять не заметили.
Ну, а случись опоздать на собрание –
Быстро решиться вопрос о взыскании.
Времени нет и он уж в цейтноте,
Днями, ночами сидит на работе.
Сложное дело. Много мороки.
Чуть не подох, зато вытянул сроки.
Скромно надеялся на поощрение,
Но по традиции предан забвению.
Связь – не ахти, по два в кабинете,
Нечем
Тут участковый подвел с исполнением,
Там розыскник не вложил объяснение.
Всунул подлец сырой материал.
Всунул, спихнул – и с концами пропал.
Но прокурору все это до «фени»,
Нету сомнения даже и тени:
«Ты волокитчик. Стыдно иль нет?
Имя одно тебе – дармоед».
Так и хулят в течении года.
Смотрят на следователя, как на урода,
Но год на исходе и прочь все сомнения,
Следователю слава, почет, уважение.
Шеф поливает всех, словно елеем
Замы и розыск при встрече добреют:
«Может, ребята, машину Вам дать»
Может кого-нибудь задержать?
Может, доставить кого на допрос?
Может куда-нибудь сделать запрос?»
Что же случилось? Не трудно понять
Надо «глухие» дела закрывать.
Дружно накинулись всем отделением
«Похоронили» пяток преступлений.
Нежимся – хоть всех на доску почета,
Но… лишь до конца годового отчета.
Год завершился. Все «Бабки» подбили
Сыщиков всех, в основном, наградили.
Ждали и мы благодарности тоже,
Но оказалось – не вышли мы рожей.
После отчета на следователя снова
Смотрят, как на душевнобольного,
Пальцем покрутит шеф у виска
И процедит ему свысока:
«Нету бензина, нет и шофера,
Если и будут, то очень не скоро,
Сам покрутись, ведь платим за звание,
Ведь у тебя же образование».
Если Вы встретите в нашей милиции
Бледных людей с изможденными лицами,
Знайте, что это бедняги из следствия –
Службы затюканной, терпящей бедствия
Вот так с различными многочисленными трудностями – моральными, психологическим, а так – же и материальными сталкиваемся при расследовании дел. Однако мы живем в системе, где не только качество работы это раскрытие и расследование дела, есть еще и иные категории с которыми приходилось считаться и выполнять. Есть план на отдел. В среднем – это два дела в месяц с каждого. План естественно спускается сверху, а не выдумывается на месте. Районное руководство может только определить, какие именно дела направлять. Собственно, в самом планировании чего-то плохого нет. Выбираются в основном наиболее готовые дела. Для следствие все ровно что направлять в суд, самое главное это количество, что бы не было возвращения дела на дополнительное расследование, и сроки расследования, до 2-х месяцев, если свыше двух месяцев, это уже считается нарушенный срок. Для всего отдела, важнее всего количество оконченных тяжких преступлений (где санкция превышает 5 лет лишения свободы), дело подписанное прокурором в суд, считалось тогда, когда была подписана карточка формы 1.1, вот за нее и шла настоящая борьба. Уже намного позже, я всегда стал говорить, преступление раскрыто, это когда подписана карточка формы 1.1, к сожалению по формальным правилам статистики так оно и было. Другой вопрос в том, что планирование тесно взаимосвязано со статистикой. И вот кое-где доходит до того, что напрямую подделываются документы статистического учёта при невыполнении плана. Это главный бич системы после дурости и взяток. Не раскрытое в план не попадает вообще. За нераскрытые наказывают перманентно, как возбудил так пока не раскроешь либо не уволишься. В план попадают только раскрытые дела. То есть известно лицо, оно привлечено в качестве подозреваемого или обвиняемого, вот у тогда оно попадает в перспективу на окончание дела направлением в суд. Дело не в наличии или отсутствии доказательств, а в их процессуальном закреплении. Правильно изъять, вовремя направить на экспертизу, допросить свидетелей изъять видео, или провести иные следственные действия во власти следователя. Не накажут только за то, что не во власти следователя. Но допусти если это будет продолжаться достаточно долго, то могут начать наказывать и за это. Обзывают красивым словом «волокита» и наказывают как хотят, иногда выговором или замечанием, иногда лишением квартальной премии. Зарплата от плана на прямую не зависит. Зарплата складывается из оклада и различных надбавок (стаж, звание, сложность/напряженность и т.д.). За косяки после служебной проверки могут снизить надбавки или вовсе убрать ее. В любом случае законного повода напрямую наказать за невыполнение плана нельзя, но найти косяк и привлечь к дисциплинарной ответственности, так чтобы сотрудник понял настоящую причину наказания всегда можно. Зарплата у нас как всегда была практически нищенская, поэтом рублем особенно не наказывали. Насчет взяток. Честно сказать за руку никого не ловил. Такие дела делаются тихо. Но и слухи ходили о том, кто берет. Да особенно то и не давали т.к. фигурантами в основном были пьянь да рвань. Районные следователи, как я, в 90% не берут. А вот руководство может и берет. Опять же за руку не ловил. В управлении не работал, про тамошние дела не знаю. Но слухи ходят, что денег там больше. Мне взятку предлагали. И даже не раз. Отказывался по убеждениям. Не фиг идти на службу если готов продавать свои принципы. Писать заявление на дающих 1000 рублей, не особо хотелось. Так покричу да выставлю за дверь, один раз сердобольная мама обвиняемого, принесла мне в кабинет 3-х литровую банку самогона, пришлось догнать мамашу и вернуть алкоголь.
При работе иногда конечно хотелось вдарить особо гнусного преступника, особенного нагло ведущего себя на допросе, но никогда до этого не доходило. Да и вообще все эти эксцессы с применением силы свидетельствуют о запредельно низком уровне профессионализма. Как по мне так лучше злодей вообще ничего говорить не будет, возьмёт 51 и так до конца следствия пускай и сидит. А так есть миллион способов разговорить человека. Например, записать показания подозреваемого как есть, а затем предъявить ему доказательства, опровергающие его слова. Молча, тихим сапом мне больше всего было интересно слушать вранье преступника, а потом прогнуть его под тяжестью железобетонных доказательств. Случалось обвиняемыми были душевно больные, а конкретно жизофреники. Таким был один персонаж по фамилии Пячиков. Он обокрал три сельских магазина, брал все подряд от шоколада до спиртного, и пешком в рюкзаке носил к себе домой, в соседний район. Именно он был у меня самый первый преступник которого я задержал, а потом арестовал. Вот намучился я с ним. Дела с невменяемыми самые противные особенно если он арестован. Назначение и проведение судебно-психиатрических экспертиз, сначала амбулаторная, потом стационарная, продление сроков следствия сначала на месте, потом в управление внутренних дел области, даже в Генеральную прокуратуру России пришлось ездить, но об этом позже. Пячиков будучи больным строчил жалобы во все инстанции и практически каждую неделю. Вот одна из них, с выдержками: «Прокурору города, начальнику ГОВД, следователю Панину. Заявление. Убедительно прошу руководство ГОВД и следствия разрешения на встречу-свидание –вызова с женой Пячиковой Н.М. что бы проститься –это единственная причина моего заявления-прошения, я заявляю что никакого препятствия – помех следствию не будет – это последнее прощание с человеком который ждет от меня ребенка…………Я предчувствую свою смерть и не хочу мучить своих близких и не изменю своего решения покончить с собой, я знаю что на меня фабрикуют материал и подтасовывают факты и улики и хотят моей смерти, спихнув меня в пропасть. Вчера в кабинете следователя начальник МОБ Якимов держал меня, начальник розыска Пучков бил папкой меня по голове, а следователь заставлял бумаги подписывать……… Это мое последнее обращение по данному заявлению». Конечно были еще и другие обращения смешнее и полнее этого. Самое интересное, что подчерк был красивым и легко читаемым, ошибок практически не было. Расследуя уголовное дело в отношении Пячикова я познакомился с следователем соседнего района Рябковым, на протяжении всей карьеры я часто и с пользой общался с этим замечательным человеком, но это уже другая история. Одновременно я вел около 5 светлых дел, то есть с установленным лицом подлежащего привлечению в качестве обвиняемого, и около 15-20 темных дел, то есть без лица совершившего преступление. Однажды начальник следствия принес мне материал по факту открытого хищения у туристов из Москвы. В материале была явка с повинной преступника, сознающегося в нескольких таких преступлениях. Вообщем сложности будущее уголовное дело не представляло, было оно вполне обычным, я тогда еще даже не предполагал, какие события будут происходить вокруг этого дела, и неизгладимой памятью осядет оно в моей жизни. Так я познакомился с Соколовым Лешей .
Конец ознакомительного фрагмента.