Король Алекс
Шрифт:
Простите, но поверить в то, что меч стоит до пяти золотых за штуку — я мог. Но… такие мечи продаются с ножнами. А вот ножны тут тоже были. По два золотых за штуку. Из красного дерева, что ли? Палатки по шесть золотых и четыре серебрушки — из шелка?
Сапоги по пять алек… Да за кого они меня тут держат?
Если бы это все было правдой — полк снабжался лучше королевской гвардии. Ага. В глухой провинции. Где у градоправителя на пальчиках немаленькие бриллианты.
Хуже вора — лишь бездарный вор.
Над книгами я
— Ваше высочество?
Сзади приплясывал градоправитель.
— оставьте нас одних, — распорядился я.
— Но как же можно! Это же преступник!
— а что — был суд? Хотелось бы ознакомиться с документами, приговором, доказательствами, — я давил голосом, как это умеют только полудемоны.
— Н — нет, ваше высочество.
— а до суда человек виновным не считается, градоправитель. Или вы забыли законы вашего королевства?
— Ваше высочество, как можно!
— тогда принесите мне кувшин вина и мяса с сыром, что ли. И не мешайте еще полчасика. Дом мне нашли?
— Да, ваше высочество.
— Сейчас я тут закончу — и поедем туда.
— что-то еще нужно, ваше высочество?
— Да. Закройте дверь с той стороны.
Я подождал, пока дверь закроется, потом ухмыльнулся, взвесил на руке массивный чернильный прибор — и запустил его в дверь. С той стороны ойкнули, грохнули — и я рявкнул от души, когда приоткрылась щелка.
— Повешу, кто подслушивать будет!
И зловредно ухмыльнулся. Полковник смотрел на этот спектакль с удивлением. Я кивнул ему на кресло для дорогих посетителей.
— Присядете?
— постою.
Кремень мужик. Мне он уже нравился. Такие на границе и нужны, знаете ли, чтобы за ними — как за скалой. Хоть сто лет бейся — лоб расшибешь, а скалу не свернешь.
— Тогда стойте. Итак, полковник Фарн, из простых, своего чина добился умом и горбом, как вам это удалось при Рудольфе — не знаю, но удалось.
— Прежний градоправитель был назначен еще вашим дедом, ваше высочество, он и поспособствовал.
— Ага. а ушел он…
— Три года тому назад.
— Болезнь? Старость?
— Несчастный случай. Яд в вине.
— расследование проводилось?
— я же говорю, ваше высочество — несчастный случай.
— Какое горе, — посочувствовал я. — Что ж, счастливым случаем это и правда не назовешь.
Полковник усмехнулся. В дверь поскреблись и секретарь, оглядываясь и кривясь при каждом шаге так, словно недавно сильно упал на спину, поставил на стол поднос. Я кивнул ему, дождался, пока мужчина выйдет и провел рукой над подносом. Яды? Да и принюхаться не помешает.
Мясо, сыр, хлеб — все без добавок. А вот вино… нет, это не отрава. Но оно очень крепкое. Мальчишку такое должно свалить с ног за пару стаканов.
Воды нет?
Нет. Тогда….
Я осторожно коснулся языком мяса.
— ну да. Соли не пожалели.
— Ваше высочество?
— Полковник, воды тут нет. Мясо и сыр — очень соленые. А вино — крепленое. Меня такое свалит за пару минут, а уж споить мальчишку — дело несложное. Там и девок подсунуть можно, и еще чего, чтобы молчал.
— Вот даже как…
— Не я же один умный…
Полковник, кажется, был ошеломлен.
— В — ваше….
— Да, мое высочество. Принц Александр Леоонард Раденор. Еще что?
— Э…
— Ничего? Тогда я вам расскажу, как я вижу ситуацию. Пока был старый градоправитель, вас прикрывали по мере сил. Когда пришел новый — стал воровать. Вы ему, конечно, этого делать не давали — насколько хватало сил, поэтому вас и убрали. В чем обвинили-то?
— В казнокрадстве, ваше вы…
— Алекс. С глазу на глаз — Алекс.
— Слушаюсь, ва… Алекс.
— Значит, свои грехи приписали. Разумно. Что ж, Фарн, хотите сыграть в игру?
— Ва…
— Алекс. Кто я — вы знаете?
— Сын принцессы Мишель.
— Вот именно. Незаконный, но признанный наследник. Если меня завтра не станет, дядюшка даже слезинки не проронит. Меня сюда и направили, чтобы я сложил голову. Я не умею воевать, но у вас такой опыт есть. Вы командуете своим полком, вы разбираетесь с грабителями караванов, а я учусь у вас. А заодно… кто посмеет упрекать вас в жестокости или в казнокрадстве, если все документы будут подписаны мной?
Я ухмыльнулся, показывая мелкие острые зубы. Человеческие. Во всяком случае — пока.
Полковник смотрел на меня очень внимательно, словно никогда не видел человека. А может, и правда не видел такого, как я.
— Что вы предлагаете, Алекс?
— Вы делаете свою работу. Я иду с вами и учусь. Потом я живой уезжаю в столицу, а вы остаетесь здесь…
— И опять отправляюсь в тюрьму.
— А вот это вовсе не обязательно. Обсудим? Только не здесь, мне тут дом нашли, вот там и поговорим о подробностях.
Фарн смотрел на меня внимательно. Я тоже посмотрел на него.
Обычно люди верили мне, потому что я не лгал. Я верил людям, потому что видел, когда они говорят мне правду. Это был третий случай. Мне верили, потому что больше верить было не во что.
Союзник от безысходности?
Меня это вполне устраивало. Крепче держаться будет за предоставленную возможность.
Спустя два часа мы втроем устраивались на новом месте.
Я, полковник Фарн, граф Торн. Графа устраивали, как мертвое (мертвецки пьяное) тело, свалив в кровать и залив еще дозу самогонки. Честно говоря, я подозревал, что он в итоге сдохнет, но жалости не испытывал. Чем меньше у Абигейли родственников, тем меньше работы у меня. Хотя палачи, конечно, останутся недовольны — их хлеб отбираю.