Король Алекс
Шрифт:
— Защиты и справедливости! Прошу королевской милости!!!
Барон побагровел, но как-то вмешаться уже не мог.
Есть такой обычай. Действительно, всякий человек перед лицом короля — или кого-то из членов его семьи, да и принц тоже подойдет, даже бастард, может пасть на колени и просить королевского суда.
И король обязан его рассудить.
Только вот — как?
До Бога высоко, до короля далеко, может и так быть, что его величество не с той ноги встало. Или с утра запором маялось.
И ничего не скажешь — сам попросил.
А что милость кривой оказалась… ну что ж, судьба.
Так что последнее время никто не рискует. Тем более, дядя не очень хорошо относится к смердам, считая, что тем надо знать свое место…
Но Джек-то не рисковал ничем. На руках он держал Изабель, глаза метали молнии…
— Ваше высочество, правом королевской крови, рассудите нас!!!
Барон и вякнуть не успел, как я спрыгнул с коня.
— Я, Александр Леонард Раденор, правом крови и рода, обещаю тебе…
— Джек из рода Норрет.
— обещаю тебе, Джек из рода Норрет, суд честный, скорый и справедливый. Назови своего обидчика.
— Барон Пантин!
Я переввел взгляд.
— Барон?
— Да ложь это, ваше высочество!
— Что — ложь?
— Все!
Я подумал.
— Ну, давайте выслушаем обе стороны.
Первым высказался Джек, рассказывая ту историю, которую я уже слышал.
Вторым — барон.
Медовары, оказывается, были должны ему денег, причем дикую сумму. Так что он просто взял свое. А жена уважаемого Норрета…. ну — у…. попала под раздачу. Бывает. Он компенсирует! Хотите сто золотых?
Ну ладно.
Сто двадцать.
Джек схватился за меч, я поднял руку.
— Барон, так медовары были вам должны?
— Да, ваше высочество.
— Расписку.
— Э…?! А….
— Мы сейчас с вами поднимемся в ваш кабинет и вы мне предъявите их расписку. Не под честное же слово вы деньги давали?
— А… именно что под честное слово…
— Неправда! — вот тут голос уже подала Изабель. — Отец никогда никому ничего должен не был! Барон просто хотел секрет нашего меда…
Я кивнул.
— Ага. Расписки нет. Ваше слово, против слова медоваров, так?
— Ваше высочество! Но я дворянин!
— Я тоже! — рявкнул Джек. — Только не первый сын, но кровь в моих жилах не менее благородна, чем в твоих, мерзавец!
Я ухмыльнулся. Это тоже было оговорено.
— Тогда пусть вас рассудит божий суд.
Это тоже было заранее оговорено.
Никто и чихнуть не успел, как я нашел взглядом местного холопа и махнул ему рукой.
— Благослови, светлый…
— Да свершится все по воле Светлого Очищающего и под его справедливым взором!
А что ему еще оставалось делать?
Барон ахнул, но спорить не решился. Понадеялся на доспехи и оружие…
Обезглавленное тело еще стояло какое-то время, но потом рухнуло на землю, заливая все вокруг кровью из артерий.
— Бог явил свою волю! — громко провозгласил я. — Да будет так. Джек из рода Норрет, отныне ты — первый барон Норрет! Дарую тебе в возмещение за твою обиду и обиду несчастных земли Пантина, правь ими мудро и справедливо.
Все ошалели.
Но с другой стороны… жена у барона была, но законных детей пока не прибавилось, не так давно женился, бесприданницу взял. Кухаркины дети по двору бегали, но наследовать ничего не могли. Так что….
Выделить девчонке приданное — и пусть Джек ее замуж выдаст за кого она захочет. Я ее неплохо за ужином разглядел, личико печальное, глаза опущены, на руках синяки…
Если человек сволочь — так он ей и останется. С семьей ли, с другими…
Сволочь — это состояние души.
И я направился писать официальные бумажки. Надо же, чтобы никто не подкопался.
Домой, ко двору… к Карли.
Задержаться мне пришлось еще на двенадцать дней, пока Джек не вошел в курс всех дел. Изабель поправлялась, медоварни отстраивались с новым размахом, бывшие разбойники обзавелись кто формой стражников, кто куском земли и в лесах воцарился покой.
И наконец я распрощался с другом. Мы пожали друг другу руки — и я уехал.
Вот и Алетар.
Белый город в изумрудной оправе холмов, у ног которого плещется синее море.
И я помчался во дворец.
В свои покои.
Конечно, надо было доложиться дядюшке, но какой, к темному, доклад?! Карли! Мой цветок, мое солнышко…
Был вечер, но свет горел. Я ворвался в комнаты.
— Карли?
— Ее нет.
— Рене?
Друг сидел в углу, читая книжку. Сейчас он отложил ее и встал.
— Алекс… нам надо поговорить.
— Что случилось?
Сердце сжала тяжелая лапа беды. Что с Карли?
Мертва?
Нет! Я бы почуял! Я же некромант! Ее душа пришла бы ко мне!
Заболела?
Вылечу!
— Сядь.
— Рене!
Друг мялся, смотрел в угол, жался… я как следует тряхнул его за плечи.
— Ну!?
— Карли вышла замуж.
— Что!?
Я почти упал в кресло. Ноги не держали.
— Карли вышла замуж.
— Н — но… КАК!?
Рене вздохнул и принялся рассказывать.