Король Артур (сборник)

Уайт Теренс Хэнбери

— Ну вот и умница, вот и храбрец!

— Только я так иногда тоскую, — добавил он, прежде чем они сумели ему помешать, — по дочери Королевы Фландрии. Ока не была прекрасна, Груммор, но она меня понимала. Знаете, мне казалось, что мы очень подходим друг другу. Я, может быть, не такой уж и умный и вечно влипаю в неприятности, если за мной не присматривать, но когда Свинка была рядом, она всегда знала, как мне следует поступать. И потом, я был не один. Все-таки приятно иметь кого-нибудь рядом, особенно если всю жизнь гоняешься за Искомой Зверью, что? А то как-то

одиноко в лесу. Конечно, и Зверь тоже в своем роде компания — пока за ней бегаешь. Но с ней ведь не поговоришь, не то что со Свинкой. И стряпать она не умеет. Я и сам не понимаю, чего я лезу к вам с этими разговорами, но честное слово, порой становится как-то невмоготу. Свинка ведь не была какой-нибудь там вертихвосткой. Я и в самом деле любил ее, Груммор, правда, и если б она хоть отвечала на мои письма, как было бы хорошо.

— Бедный старина Пеллинор, — сказали они.

— Знаете, Паломид, я сегодня видел сразу семь сорок. Летели мимо, с виду — ну совершенные сковородки, с ручками. Одна означает горе, две — радость вскоре, три — жениться, четыре — мальчик родится. Выходит, что семь сорок — это четыре мальчика, верно?

— Похоже на то, — согласился сэр Груммор.

— Их должны были звать Агловаль, Персиваль и Ламорак, а у четвертого такое смешное имя, никак не могу его вспомнить. Ну, теперь-то уж что уж. Все-таки, сказать по правде, мне хотелось бы иметь сына по имени Дорнар.

— Послушайте, Пеллинор, что было, того не воротишь, и лучше с этим смириться. Почему бы вам, например, не набраться смелости и не поймать вашу Зверюгу?

— Как видно, придется.

— Ну и правильно. И выбросьте все остальное из головы.

— Восемнадцать лет прошло, как я гоняюсь за ней, — задумчиво молвил Король. — Можно бы и поймать, для разнообразия. Интересно, куда подевалась моя ищейка?

— Ах, Пеллинор! Вот это уже разговор!

— Быть может, наш достопочтенный монарх прямо сейчас и начнет?

— Что вы, Паломид? Ночью? В темноте?

Сэр Паломид украдкой пихнул сэра Груммора.

— Наносите по железу удары, — прошептал он, — пока температура его высока.

— Вас понял.

— Я полагаю, это не важно, — сказал Король. — В сущности говоря, ничего не важно.

— Ну и отлично, — воскликнул сэр Груммор, беря руководство в свои руки. — Значит, поступим так. Старина Пеллинор затаится этой ночью в засаде на одном конце скал, а мы вдвоем как следует прочешем местность, двигаясь в его сторону с другого конца. Зверь наверняка где-то там, поскольку мы его видели прямо нынешним вечером.

— Как по-вашему, — спросил сэр Груммор, когда они переодевались в темноте, — неплохо я обосновал наше присутствие, — что мы де будем загонять на него Зверя?

— Озарение свыше, — сказал сэр Паломид. — Голова у меня прямо сидит?

— Дружище, я и на дюйм дальше носа не вижу. Голос сарацина звучал неуверенно.

— Какая темень, — сказал он, — просто кромешная.

— Не обращайте внимания, — сказал сэр Груммор. — Зато она скроет мелкие недостатки нашего костюма. А там, глядишь, и луна покажется.

— Слава Богу, что меч у него обыкновенно тупой.

— Да, бросьте, Паломид, не трусьте. Не знаю почему, но я чувствую себя просто великолепно. Может, от виски. Но уж погарцую я нынче и полаю от души, будьте уверены.

— Вы пристегнулись ко мне, сэр Груммор. Перепутали пуговицы.

— Прошу прощения, Паломид.

— А не довольно будет вам просто размахивать хвостом и не гарцевать? Когда вы гарцуете, передняя часть испытывает некоторые неудобства.

— И хвостом помашу, и погарцую, — твердо сказал сэр Груммор.

— Ну что же, как знаете.

— На минутку уберите ваше копыто с хвоста, Паломид.

— А вы не могли бы на первой стадии похода нести хвост перекинутым через руку?

— Это будет выглядеть не вполне натурально.

— Вы правы.

— Да еще и дождь начинается, — с горечью произнес сэр Паломид. — Если вдуматься, в этих краях вечно идет дождь.

Он просунул коричневую руку в отверстие змеиного рта и подставил ладонь под капли. Капли колотили по парусине, как град.

— Разлюбезнейшая передняя часть, — весело, ибо он влил в себя изрядное количество виски, произнес сэр Груммор, — прежде всего, именно вы задумали эту экспедицию. Веселее, старый арап! Пеллинору, который нас там дожидается, придется потуже. В конце концов, у него-то нет парусины в пятнах, чтобы спрятаться под ней от дождя.

— Возможно, дождь еще перестанет.

— Конечно, перестанет. Это вы в самую точку попали, старый вы басурман. Ну что, готовы?

— Да.

— Тогда задайте шаг.

— Левой! Правой!

— Про рожок не забудьте.

— Левой! Правой! Тон-тон-тили-тон! Пардон?

— Это я просто лаю.

— Тон-тон-тили-тон! Тон-тон-тили-тон!

— А теперь погарцуем.

— О Господи, сэр Груммор!

— Прошу прощения, Паломид.

— Искренне ваш теперь не скоро сможет присесть.

Король Пеллинор мирно стоял под каплями, летевшими с обрыва, и без выражения смотрел перед собой. Ищейная сука несколько раз обмотала вокруг него свое длинное вервие. Он был в полных доспехах, слегка заржавевших и протекавших в пяти местах. Вода лилась по голеням Пеллинора и по обоим предплечьям, но хуже всего обстояло дело с забралом, Оно походило на тупое рыло, ибо опыт показывал, что уродливый шлем пуще пугает врага, и Король Пеллинор сильно смахивал на любознательную свинью. Дождь проникал в шлем сквозь носовые отверстия, и вода стекала ровными струйками, щекотавшими ему грудь. Король думал.

Что ж, думал он, может быть, хоть это их как-то угомонит. Конечно, дождь, да и вообще во всем этом мало хорошего, но ребята они милые и уж больно им не терпелось. Трудно найти человека добрее старого Грума, да и Паломид, парень, вроде бы, свой, даром что язычник. Раз им приспичило порезвиться, простая порядочность требует, чтобы он помог им в этой затее. И суке прогуляться полезно. Жалко, что она вечно обматывается вокруг, ну да что тут поделаешь, природе ведь не прикажешь. Завтра придется все утро скрести доспехи.