Король-Демон
Шрифт:
Эти слова уланы встретили громким смехом.
– Ланбей, не трудись. Я тебя уже раскусил, гнусный лжец, – сказал я. – А теперь говори, что ты делаешь здесь, у монастыря далриад. Попробуй в кои-то веки сказать правду. Не отравишься.
Глубоко вздохнув, Ланбей затравленно посмотрел на меня, вспоминая, скольких мародеров я повесил за военные преступления, и решил послушаться моего совета.
– Мы побоялись оставаться в городе, сэр, – мало ли какое колдовство нас там ждет – и решили поискать что-нибудь в окрестностях Джарры, а потом вернуться
Разведчики подошли к своему командиру, радуясь, что я, по-видимому, не собираюсь сию минуту никого вешать.
– Мы хотели поживиться в той деревне, – подхватил один из них, – но здесь уже кто-то до нас успел поорудовать. Потом мы увидели этот замок. Тут-то наверняка должно быть полно добра. Но замок охраняется.
– Храни нас Ирису! – вдруг крикнул я, лихорадочно оглядываясь вокруг в поисках укрытия.
Из-за стен монастыря показались головы воинов в закрытых шлемах с забралами. Я пришел в ужас от собственной беспечности. Мои уланы бросились врассыпную, лучники торопливо потянулись за стрелами.
– Не беспокойтесь, сэр. Они не собираются на нас нападать. Полагаю, их слишком мало, чтобы обеспечить оборону замка, так что они просто хотят посмотреть, что мы замышляем.
Я снова взглянул на укрепления, и что-то показалось мне странно знакомым... У меня в душе запела струна. Я принялся лихорадочно рыться в памяти, но тут послышался скрип механизмов, и ворота медленно поднялись. Нам навстречу вышла хрупкая фигура в солдатской шинели.
Женщина. Она направилась к нам. Узнав ее, я спрыгнул с седла, и мы побежали друг к другу. Мои глаза наполнились слезами, но мне нисколько не было стыдно. Поймав Алегрию в свои объятия, я прижал ее к себе. Казалось, это продолжалось целую вечность. Наверное, мы целовались – не помню, ибо мое сердце переполняло счастье, и я не отдавал себе отчета, что происходит вокруг.
– Как... – наконец с трудом выдавил я. Алегрия тоже плакала. Она улыбнулась сквозь слезы.
– Кажется, я должна сказать что-нибудь вроде: «Я не сомневалась, что ты придешь за мной».
Я снова стиснул ее в объятиях, запинаясь, мысленно бормоча слова благодарности Ирису, Исе, Танису, даже Сайонджи – богам знакомым и незнакомым.
– Не желаешь ли ты вместе со своими людьми пройти в замок? – предложила Алегрия.
Я попытался было выкрикнуть слова команды, но обнаружил, что комок в горле лишил меня возможности говорить.
– Заходим внутрь, – наконец произнес я, и голос мой был похож не столько на зычный рык первого трибуна нумантийской армии, сколько на смущенное бормотание подростка. – Пожалуйста, предупреди стражу, — спохватившись, добавил я.
– Стражу ни о чем не нужно предупреждать, – улыбнулась Алегрия. – Ей известны все мои мысли.
Она рассмеялась.
Забыв о своих людях, не обращая внимания ни на что, кроме всепоглощающей, жгучей потребности остаться наедине с любимой женщиной в комнате с огромной кроватью, я как во сне вошел в ворота.
– А вот и мои солдаты, сэр, – учтиво поклонилась Алегрия. – Возможно, вы вспомните, что прежде у них были... другие обязанности.
Взглянув на укрепления, я опешил. Воины стояли на крепостных стенах, готовые к бою, в шлемах и кольчугах, с мечами и копьями в руках. Но ниже пояса на них ничего не было, и никто не оторвался от бдительного дозора, никто не обернулся, чтобы посмотреть на нас. Что еще более странно, у всех солдат члены, самых разнообразных форм и размеров, застыли в готовности.
И тут я вспомнил, где их видел, – в комнате, куда не должен был заходить. Они лежали на кроватях с торчащими вверх членами, ожидая очередную группу учениц. Я даже вспомнил, как, по словам Алегрии, их называли далриады: «соломенные лошадки».
– Сюда пришли солдаты короля, – продолжала Алегрия, – и сказали, что нам всем нужно бежать, так как северные варвары стремительно наступают. В суматохе я спряталась там, где меня никто не смог найти, ибо знала, что среди варваров будешь ты, и, значит, мне нечего бояться.
Но потом я поняла, что ты, возможно, придешь не сразу, а мне не хотелось... знакомиться с нумантийскими солдатами, которые, наверное, не поверили бы моему рассказу. Разумеется, стражники ушли вместе с далриадами, но «соломенные лошадки» остались. Поскольку они все время пыжились, выставляя свое мужское достоинство, я решила дать им возможность проявить себя в деле. Отыскав в арсенале доспехи и оружие, я углем подрисовала манекенам усы и бороды, поскольку мастер, создавший их, наградил всех одним и тем же лицом. По-моему, мои солдаты неплохо справились со своей задачей, ты не находишь?
Но я едва ее слушал.
– Алегрия, – хрипло произнес я, пытаясь унять мечущиеся мысли. — Я тебя хочу. О боги, как я тебя хочу! Прямо сейчас.
– Как прикажете, сэр, – томно потупилась она.
– Если бы я знала, что ты собираешься кончить так быстро, я бы стала ласкать тебя ртом, – сказала Алегрия. – И еще я даже не представляла себе, что мужчина может накопить в себе столько этой жидкости.
– Это еще мало, – возразил я. – Учти, с тех пор, как мы с тобой расстались, у меня больше никого не было.
– Насколько я заметила, сэр, в твердости вы по-прежнему не уступите ни одному из тех, кто стоит на стенах. – Внезапно голос Алегрии стал другим, грудным, чувственным. – А теперь иди ко мне, ибо видят боги, как я тебя люблю!
Разбросав одежду по всей комнате, мы лежали на коврике перед мерцающим огнем в камине. Не покидая чрева Алегрии, я обнял ее за талию. Она обвила своими длинными ногами мои бедра, и я донес ее до узкой кровати. Тут мой взгляд упал на кое-что получше – на длинную низкую скамью, обитую мягкой тканью, стоявшую у завешенной гобеленом стены. Я уложил Алегрию на скамью так, что ее бедра оказались у самого края.