Король-Демон
Шрифт:
– Отруби убитым головы. Завтра утром мы украсим ими стены Полиситтарии.
Биканер сверкнул белоснежными зубами.
– У горожан будет над чем подумать, сэр.
Им предстоит думать не только об отрубленных головах. Вся провинция будет скорбеть по погибшим уланам. Конечно, я прекрасно понимал, что втайне каллианцы будут злорадствовать, но мне хотелось, чтобы они скорбели о других вещах: о временном запрете всех праздников, закрытии всех таверн и публичных домов. Раз не удается воззвать к чувству справедливости, будем действовать другими методами.
Кутулу
– Сперва я решил, что ты сошел с ума, – сказал я.
– Вовсе нет. – Оглянувшись вокруг, Кутулу убедился, что никто его не услышит, и тихо добавил: – Мой друг, просто мне показалось, что ты не можешь обеспечить безопасность тех, кто был мне нужен, поэтому я решил поторопиться. Один из этих двоих – тот, кто отдавал приказания. Другой – ну, наверное, один из его помощников. Посмотрим, что они расскажут о себе, когда мы вернемся в замок. У меня к ним очень много вопросов, и, не сомневаюсь, я на все получу ответы.
Кутулу не улыбался, не злился; его слова были лишь констатацией факта. Я понял, что палачи будут беспощадны.
Мелкие стычки закончились; пришла пора готовиться к настоящему сражению.
Глава 4
ЗАБРАСЫВАЯ НЕВОД
– Так я и знал, нечего мне соваться в политику, – проворчал бандит по прозвищу Проломи-Нос, выплевывая окровавленные зубы. – Воровство – чистая, пристойная профессия, и худшее, что может тебя ждать, – это смерть на виселице.
– Смерть от тебя никуда не денется, – заверил его Кутулу. – Ты умрешь – после того как все нам расскажешь и мы убедимся, что это правда.
– Мне больше нечего вам говорить, – пробормотал пленник. – Этот тип пообещал расплатиться с нами червленым золотом, и он сдержал свое слово. Мы должны были только повесить этих солдат.
– Кто он?
– Повторяю вам, как я уже говорил тому ублюдку, что вытряс из меня всю душу: не знаю. Он пришел к нам в логово – понятия не имею, откуда он про него проведал. Он знал нас, знал мое прозвище и был готов хорошо платить. Ребята из Осви уже дали свое согласие, но ему требовались еще люди. Не хотел выпускать ни одну живую душу. Я спросил своих орлов, что они об этом думают. С тех пор как началась война, наши заработки упали. У людей в карманах не осталось даже медяков, не говоря уж о серебре и золоте.
Мы уже подумывали о том, чтобы перебраться на восток, в Вайхир, и попытать счастья там. А вместо этого... – Сплюнув кровь, Проломи-Нос вытер губы, огорченно глядя на свои разбитые руки. – Полагаю, эти пальцы никогда больше не смогут держать нож, да?
Меня тошнило от зловония камеры и от зрелища того, что сделали с несчастным вором палачи. Я едва сдержался.
– К тому же я всегда недолюбливал вас, проклятых богами никейцев. Такие надменные, вечно ходите задрав нос, вот я и подумал, что было бы неплохо отправить несколько человек в долгое путешествие к Сайонджи.
При этих словах палач взялся за кнут, но я поднял руку, останавливая его.
– Пусть говорит.
– Кроме того, убивать солдат – хорошая работенка.
– Почему? У нас редко бывают большие деньги.
– Когда убиваешь солдат, ковыряющиеся в земле начинают думать, что ты на их стороне. Понимаете, ты становишься для них чем-то вроде героя, и они уже не выдадут тебя, польстившись на награду.
Удовлетворив свое любопытство, я отошел назад. Кутулу нахмурился – я не имел права ломать ход допроса.
– Этот человек называл свое имя?
– Нет.
– Как он был одет?
– Богато. Темно-коричневые панталоны, туника. Поверх был наброшен плащ, тоже темно-коричневый. Должно быть, заговоренный, потому что с виду он был вроде как шерстяным, но дождь стекал с него, как с промасленной ткани. С ним были два крепыша. Телохранители.
– Значит, он вам заплатил, и вы сделали так, как он просил?
– Точно.
– Жителям деревни он тоже заплатил?
– Черта с два. Просто сказал, чтобы все мужчины убирались вон, прятались в лесу до самого вечера. Наверное, бедолаги вообразили, мы разграбим деревню и позабавимся с их женами. Мы были бы не прочь, но колдун нас остановил. Думаю, он наложил на нас какое-то заклятие, потому как солдаты приняли нас за обыкновенных крестьян. Колдун сказал, что даст нам знак; так он и сделал.
Кутулу вопросительно посмотрел на меня.
– Ты хочешь услышать подробности о том, что было дальше?
– Каково быть змеей? – вдруг совершенно не к месту спросил я.
Лицо Проломи-Носа растянулось в зловещей ухмылке.
– Это было просто замечательно. Ведь все наши мысли остались при нас, не то что мы превратились в настоящих глупых змей. Мы двигались с молниеносной быстротой, уворачиваясь от сабель. Наверное, – криво усмехнулся он, – когда настанет время и я вернусь на Колесо, богиня сочтет, что для такого бродяги, как я, лучшее наказание – превратиться в змею. Право, я буду совсем не против.
Увидев, как Кутулу кивнул, палач опустил кнут на исполосованную окровавленную спину бандита. Сдавленно вскрикнув, Проломи-Нос потерял сознание. Палач вылил на бандита ведро воды, приводя его в чувство.
– Веди себя пристойно, когда разговариваешь с трибуном, – с укором сказал он.
– Больше чародей ничего от вас не хотел? – спросил Кутулу.
– Вы уже задавали мне этот вопрос, – переводя дух, отозвался Проломи-Нос.
– Верно. И может быть, я еще десять раз его повторю, чтобы убедиться, что ты говоришь правду. Отвечай!
– Он сказал, что для нас будет и другая работенка.
– Как он должен был связаться с вами?
– Он сказал, когда придет пора, он обязательно что-нибудь придумает.
– Ты можешь его найти?
Поколебавшись, Проломи-Нос покачал головой, и снова хлыст оставил рубец у него на спине.
– Нет, – простонал бандит. – Ну, то есть не напрямую.
– Объяснись.
– У меня был перстень, который отнял ублюдок с кнутом...
Палач начал было что-то рычать, но Кутулу повел бровью, и он испуганно умолк.