Король Драконов: сильнее смерти
Шрифт:
Он касается ее щеки, обводит овал ее хорошенького личика, заставляя девушку вспыхнуть стыдливым румянцем и потупить взор. Она всегда смущалась, когда он рассматривал ее так – касаясь самыми кончиками пальцев, наслаждаясь теплом ее живого тела любуясь ее красотой и нетронутой молодостью.
В свете многочисленных золотых свечей, оплывающих прозрачными янтарными слезами, девушка в полупрозрачной белоснежной длинной рубашке сама казалась ярким светящимся видением. Сквозь тонкую ткань видно было ее разогретое розовое тело, острые соски просвечивают темными пуговками, тонкие лучи золотой нитью обрисовывали ее изящный силуэт, вплетались в распущенное гладкое покрывало волос.
– Я думала, – ласково прижимаясь горячей щекой к его холодной ладони, пробормотала она, блаженно закрывая глаза, – ты не придешь. Я слышала погоню в лесу.
Ее порывисто целует его в ладонь, словно предчувствие разлуки все еще витает над ними, и Демьен смеется над ее страхами. Впрочем, он всегда смеется.
– Что погоня, – беспечно ответил он, расстегивая куртку, – если у меня самый быстрый конь в королевстве?
– Но они против того, чтоб мы виделись, – с тоской промолвила девушка, наблюдая, как Демьен раздевается, стаскивая промокшую от растаявшего снега одежду.
– Главное, чтобы мы этого хотели, – промолвил он, ступая к ней и обнимая ее тонкую талию сквозь невесомую нежную ткань, отогреваясь ее теплом. – Иди ко мне.
Каждый раз, касаясь ее тела, прижимаясь к ней, склоняясь над ее лицом и касаясь ее губ, Демьен удивлялся и замирал, стараясь не вспугнуть невероятное чудо – ощущение того, что происходит в первый раз, не теряя свежести, радости обладания. Первое касание, тонкое и несмелое, как скользнувший по глади зеркала шелк; первый поцелуй, головокружительный и сладкий, от которого замирает сердце и дрожит душа, как свет звезд в колодце. Первый трепет, смущение и стыдливость, настойчивость и нетерпение, волнение и накатывающая ослепительной и прекрасной волной страсть, когда слившиеся в поцелуе губы дышат единым дыханием, а для ласкающихся рук нет преград. Тонкая рубашка покидает пылающую огнем кожу, девушка, уложенная в постель, прижатая всем его весом к нагретой у огня медвежьей шкуре, блаженно закрывает глаза, а ее острые ноготки оставляют красные следы на его напряженных плечах. Пожалуй, одних поцелуев было бы достаточно, Демьен каждый раз хмелел от них, терял голову, целуя еще и еще, чувствуя нежный трепет девичьего тела под собой, ее покорность и свою силу и власть. Однако, она, ласкаясь к Демьену, раскрывала ноги, обнимала его – и вскрикивала, каждый раз вскрикивала, невероятно широко раскрывая темные глаза, когда он нетерпеливо и жадно проникал в ее тело.
За окном пела печальным голосом вьюга, швыряя в замерзшее оконце снег, а в домике качались по углам тени, рожденные золотым светом свечей.
– Люби меня, мой Король, – шепчет девушка, и Демьен целует ее губы, проводит по ним языком, заставляя девушку стонать от его страстной ласки.
Ее горячие руки обнимают его, девушка, дрожа, прижимается к нему все плотнее, постанывая от его жадных поцелуев, и два тела, слитые воедино, неспешно двигались в золотом свете свечей. От горячего воздуха, напоенного ароматом трав, кружится голова, и казалось – они устроились на цветущем лугу, в самый разгар лета, под палящим солнцем. Под его ладонями волосы на виске у девушке становятся влажными, он приглаживает тонкие пряди, вслушиваясь в ее нежный голос, осторожно и ласково толкаясь в ее тело.
– Я люблю тебя, – отвечает он, заглушая ее стоны своим поцелуем. – Люблю, мое зимнее чудо…
Внезапный порыв холодного ветра, трогая тонкие лепестки пламени и расплетая их на дымные длинные ленты, налетает и касается его горячей влажной кожи, и от этого ледяного прикосновения Демьену становится не по себе. Корона, о которой он позабыл, тяжело давит на лоб, и он, отстранившись от девушки, с удивлением смотрит в ее затуманенные темные глаза.
Погоня, от которой он убежал, настигла его; темные тени заметались по углам, настойчиво шепча его имя, и Демьен с тоской понял, что еще миг – и он проснется, не насладившись всецело страстным свиданием.
«Демьен, Демьен, – настойчиво зовет его голос Аргента, и Демьен чувствует, как его зимняя сказка гаснет, тухнет, становясь серой, блеклой. Тепло уходит, на плечи наваливается липкий обжигающий снег, и его Виолетта, его красивый золотой светлячок, рассыпав темные волосы, вмерзает в жесткий наст, превращаясь в ненастоящую восковую куклу. – Ничего не забыл?»
«Забыл! – мелькнуло в голове Демьена. Корона все крепче стискивала лоб, вымораживала все мысли о наслаждении. – Имя забыл спросить!»
Девушка словно не замечала перемен, произошедших вокруг ни, не видела навалившейся темноты и черной вязи ветвей над их головами. Ее глаза все еще были живы, и Демьен, склонившись к самым губам девушки, тихо—тихо шепнул, дыша остатками тепла:
– А как твое имя? Кого я люблю так страстно? С кем провожу мою жизнь? Кому отдал сердце?
– Агния, – ее помертвевшие губы разжались, темные глаза моргнули в последний раз, обращаясь в холодные драгоценные камни, Демьен с криком отпрянул от холодного снежного тела и… проснулся.
Он сидел в своей постели, скомканной и сбитой, мокрый от болезненного пота, с сильно колотящимся сердцем, и напротив него в кресле, поблескивая в темноте глазами, сидел Аргент. Черные алмазы, словно звезды, вспыхивали над его головой, и Демьен, переведя дух, плюхнулся обратно в постель, отирая липкий пот со лба.
– Ну маги—и—истр, – протянул он укоризненно. Брови Аргента вежливо приподнялись вверх, изображая недоумение.
– Что? – спросил он, изображая полное непонимание. – Я не умею подсматривать чужие сны. Но и без этого я могу сказать с уверенностью – я был прав?
«Агния», – в ушах Демьена все еще звучал такой родной, такой знакомый голос, произнося чужое, незнакомое имя.
– Да, вы оказались правы, магистр, – нехотя признался Демьен. – Агния. Ее зовут Агния.
Глава 4. Башня Королевских Часов.
Уна никак не могла уснуть.
Лунный свет сонно чертил светлые квадраты на полу, точил деревяшечку сверчок, спрятавшийся в теплом углу за камином, рдели алыми отблесками остывающие угли за черной каминной решеткой, а Уне все не спалось. Неясная тревога томила ее душу, и на все ждала, ждала, что сейчас что—то произойдёт…
Она ворочалась с боку на бок, и ей казалось, что в постели без Аргента холодно. Магистр ушел ловить сны Демьена, и кто знает, удастся ли ему разглядеть что—то в этих снах, и как долго он будет их рассматривать?.. Может, всю ночь?
Уна натянула на себя одеяло и зарыла глаза, но уснуть ей не удалось.
Сразу несколько крепких снежков с глухим стуком разбились о стекло, и Уна вздрогнула, подскочила, глядя как липкий мокрый снег скатывается по стеклу, оставляя блестящие мокрые дорожки. Следом за снежками раздался тихий свист за окном, и Уна, откинув одеяло, спустила ноги на пол, подскочила и бросилась к окну.