Король эльфов [сборник рассказов]
Шрифт:
Оба противника в спешном порядке окружили свои системы защитными поясами. Защита юкканийцев оказалась прочнее: весь арсенал Терры был бессилен против живых существ, выстроившихся в кольцо вокруг Проксимы. Реле Джонсона, входившие в стандартное оборудование терранских кораблей, с задачей не справились. Требовалось нечто более эффективное. Нечто новое.
Принципиально новое, думал Крамер, стоя на вершине холма. Теплый ветерок овевал лицо, шелестел в высокой траве. Внизу, в долине, кипела работа: механики снимали последние отражающие
Недоставало лишь одной, ключевой детали — мозга умного, изворотливого человека. Вот только согласится ли этот человек с ним расстаться?
Услышав шаги, Крамер обернулся. По дороге поднимались двое: в грузном, степенно вышагивающем мужчине он узнал Гросса, а в его спутнице… С удивлением и досадой Крамер смотрел, как к нему приближается Долорес, его жена. Давно они не виделись…
— Смотри, кого я тут встретил. Мы в город — составишь нам компанию?
— Привет, Фил, — улыбнулась Долорес. — Что смотришь? Разве ты мне не рад?
Крамер кивнул.
— Как дела? Хорошо выглядишь.
Она была по-прежнему красива. И форма ей шла — серо-голубая форма службы внутренней безопасности, вотчины Гросса.
— Спасибо. Полковник как раз рассказывал мне про твой новый проект. Операция «Голова» — так его, кажется, окрестили? И за чьей же головой ты нынче охотишься?
— Хороший вопрос, — Крамер закурил. — По проекту систему Джонсона на этом корабле заменит человеческий мозг. Мы сконструировали специальный резервуар, установили электронные реле, способные улавливать и передавать мозговые импульсы, трубки для подачи питательной смеси. Но…
— …самого мозга у нас до сих пор нет, — договорил за него Гросс. — Вот решим эту проблему, и можно приступать к испытаниям.
По пути к машине Долорес спросила:
— А он не погибнет? Вот так и будет жить, частью корабля?
— Да. Но сознавать себя перестанет. Живое вообще редко обладает сознанием. Звери, деревья, насекомые реагируют быстро, но бессознательно. В процессе пересадки все личностное исчезнет. Для наших целей нужны рефлексы и ничего более.
Долорес поежилась.
— Какие ужасы ты рассказываешь!
— Наш долг — испробовать все средства, — рассеянно возразил Крамер. — Идет война, и если одна-единственная жертва поможет ее остановить, дело стоит свеч. У этого звездолета есть шанс прорваться. Еще пара-тройка таких кораблей, и войне конец.
Они сели в машину и начали спускаться вниз. Гросс спросил:
— Есть у тебя кто-нибудь на примете?
Крамер покачал головой.
— Это не по моей части.
— А по чьей?
— Я инженер и не разбираюсь в таких вещах.
— Но ведь это ты все затеял!
— Свою задачу я выполнил.
Полковник смотрел на него странным взглядом. Крамер отвел глаза.
— И кто займется поиском? Мое ведомство может собрать досье, проверить кандидатов на пригодность и все такое, но…
— Послушай, Фил, — вмешалась молчавшая до этого Долорес. — Мне вдруг подумалось… Помнишь профессора, который преподавал у нас в колледже? Майкла Томаса?
Крамер кивнул.
— Интересно, жив он еще? — Долорес наморщила лоб. — Хотя в таком случае ему уже лет сто, не меньше.
— К чему вы клоните? — спросил Гросс.
— Просто подумала: а что, если старик, которому недолго осталось, но сохранивший ясность рассудка…
— Профессор Томас. — Крамер потер подбородок. — Умен был старик, тут ты права… Но ему уже тогда было за семьдесят. Вряд ли он еще жив.
— Это легко проверить, — заметил Гросс. — Пошлю рутинный запрос.
— Ну как, Фил? — спросила Долорес. — Нравится тебе моя идея? Если на свете и есть человек, способный перехитрить этих тварей…
— Нет. Не нравится! — отрезал Крамер. В памяти всплыл образ — старик с ясными, добрыми глазами сидит за кафедрой. Вот он обводит взглядом аудиторию, подается вперед, поднимает худую руку… — Не втягивай его в это дело.
— А в чем загвоздка-то? — В глазах полковника блеснуло любопытство.
— Во мне, — усмехнулась Долорес. — Это ведь я предложила.
— Не в этом дело, — покачал головой Крамер. — Просто я как-то не думал, что человек, которого я знаю, который многому меня научил… Я прекрасно его помню. Старик был незаурядной личностью.
— Вот и прекрасно, — сказал Гросс. — Такой-то нам и нужен.
— Нет. Мы ведь просим его отдать свою жизнь! И думать забудь.
— Мы на войне, — возразил Гросс, — и, повторяя твои же слова, должны отбросить все личное. Наверняка он вызовется сам; от этого и будем плясать.
— Может, он уже умер, — тихо добавила Долорес.
— А вот это мы скоро выясним, — пообещал Гросс и решительно прибавил газ.
Остаток пути прошел в молчании.
Прежде чем позвонить, они долго разглядывали увитый плющом домик в глубине сада, под сенью исполинского дуба. В сонном городке было тихо, и только изредка с далекого шоссе доносился звук проезжающей мимо машины.
— Вот здесь он и живет, — сказал Гросс. И, скрестив руки, добавил: — Чудной домишко.
Крамер промолчал. Чуть поодаль с профессионально-невозмутимым видом ждали двое в серо-голубой форме.
Гросс двинулся к воротам.
— Пошли. По нашим сведениям, он жив, но очень плох. Из дому почти не выходит, обо всех его нуждах заботится одна женщина. Однако из ума он не выжил. Так мне, по крайней мере, докладывали.
Мощеная дорожка привела их к крыльцу. Гросс позвонил. Тишина. Наконец послышались неторопливые шаги, дверь открылась. На пороге стояла пожилая, закутанная в старенькую шаль женщина и холодно рассматривала незнакомцев.
— Служба внутренней безопасности, — объявил Гросс, помахав удостоверением. — Мы к профессору Томасу.