Король и спасительница
Шрифт:
— Так, что у нас тут, уважаемые? Распиваем в лесопарковой зоне? Костры жжем? Ну, все понятно, Дима, составляй протокольчик…
— Мы ничего не распивали! — трезвым от испуга голосом запротестовал Пашка. — Сок мы пили, товарищ милиционер!
— Ага, — подтвердила Люська, икая, — мы же не забулдыги, мы студенты! У нас сессия!
— Знаю я ваш сок, уважаемые, — отмахнулся приземистый, неуклюже сползая с коня и подходя поближе. — От вашего сока у нас измерительные приборы ломаются. Что это за бутылочки?
— Они
— Конечно, конечно, раньше они были… Дима, протокол составляй. Значит так, уважаемые студенты, сворачивайте пьянку и пройдемте с нами. Штрафики вам полагаются серьезные. Ну, чего сидим, мадам?! — обратился он вдруг непосредственно ко мне. — Я вас должен каждого отдельно приглашать?!
— А я тут при чем? Я не пила! — рявкнула я в ответ.
— Вы тут все не пили, так не пили, что не продохнуть, — издевательски сообщил худой милиционер, тоже слезая с коня. — Ну-ка, давайте посмотрим…
Он осекся, потому что раздался громкий звон и треск. Оказывается, кто-то из бородачей кинул пустую бутылку об толстое бревно, так, что она разлетелась на мелкие осколки. Пока милиционеры лупились на бутылку, Сашка и бородачи вдруг вскочили и резво бросились в лес, хрустя ветками. За ними понесся Пашка Симкин. Через секунду их не стало видно.
Щуплый милиционер попытался бежать за ними, но тут же вернулся.
— Ну чего, Дим? — равнодушно спросил плотный. — Сбежали алкаши?
— Сбежали, хрен теперь найдешь.
— Ничего, их тут еще много осталось. Так, уважаемые, хватит шуток, у меня вот тут дубинка, огрею, мало не покажется. Давайте все свои паспорта и будем разбираться, протокольчик составлять…
Люська заревела в голос.
— Раньше надо было соображать, мадам, раньше, — спокойно говорил плотный милиционер, забирая у нее из дрожащей руки паспорт, — сейчас уже плакать поздно…
— Слушай, твое величество, сотвори чего-нибудь, а? — не выдержала Натка. Лид вопросительно посмотрел на меня. Я усиленно закивала. Король кивнул тоже, неспешно встал и, пройдя прямо по догорающему костру, встал лицом к милиционерам.
— Здрасьте! — развел руками тощий. — Это что еще за явление?
— Эти простолюдины находятся в моем ведении, — информировал его Лид.
— Чего?! — офигели оба милиционера.
— Оставьте в покое этих простолюдинов, они находятся в моем ведении, — спокойно повторил король, которому выдержки было не занимать. Милиционеры переглянулись: казалось, они хотят рассмеяться, но почему-то не решаются.
— В каком еще твоем ведении? Ты кто вообще такой? — наконец поинтересовался плотный.
— По-видимости, я единственный высокородный на этой планете, кроме моей спасительницы, поэтому я прослежу, чтобы эти простолюдины не принесли больше вреда, чем они приносят обычно.
— Господи, псих! — почти восторженно сказал тощий милиционер и медленно потянулся к кобуре на поясе. У меня молнией
— Лид, осторожно! — рявкнула я, со всей силы налетая на короля и пихая его в бок.
— Соня, отойди! — неожиданно цыкнул он на меня почти что с моей интонацией, и, выставив вперед одну руку, отодвинул меня другой. Я вылезла из костра и растерянно глянула на тлеющие кроссовки. Лид сказал поспокойнее:
— Они не причинят мне вреда. Нет таких простолюдинов, которые не подчинились бы приказу высокородного…
Голос его звучал как-то странно, разносясь по всем окрестностям, как пропущенный через усилитель. Милиционеры стояли, безвольно уронив руки, их лошади пятились и храпели, потому что Лид медленно шел вперед, равномерно повторяя странным голосом:
— Оставьте этих простолюдинов, я за них отвечаю.
— Слушаюсь… — вдруг согласным хором сказали милиционеры, пуча глаза.
— Уходите, вы мне тут больше не нужны, — подвел итог Лид, небрежно махнул рукой, спокойно повернулся и пошел обратно ко мне. Милиционеры с противоестественной лихостью взгромоздились на храпящих и ржущих скакунов, шлепнули их по крупам и скрылись в темноте, оставив на память о себе только валяющиеся на земле Люськин паспорт и фонарики. Лид, подойдя к костру, поднял один из них и с интересом осмотрел — наверное, прикидывал, не может ли он сделать такой же. Я, наконец, затушила кроссовку и оглянулась. Однокурсники сидели трезвые и тихие, с обалдело-восхищенными лицами.
— Вот это да! — наконец сказала Люська Лиду. — Как здорово, что вы их уговорили! Спасибо вам! Вы, наверное, гипнотизером можете работать!
Лид, понятно, не ответил, а посмотрел на меня и сообщил:
— Соня, наша палатка стоит вон там, где цветет сонка. Думаю, тебе уже нужно лечь спать.
— И Натке, — поставила я условие, мрачно на него глянув.
— Как хочешь, — недовольно отозвался Лид и канул во тьму — видимо, направился к своей свеженаколдованной палатке.
— Уф, Сонька, и правда, пошли уже дрыхнуть, — дернула меня за рукав подруга. — Вот я перепугалась, думала, кранты! Пашка кретин, Сашка придурок, чего ты в нем нашла, наше величество и то лучше…
— Это да.
— Да-то да, но если бы тебя тут не было и менты к тебе не прикопались, он бы и пальцем не пошевелил, так что ты особо не радуйся.
— Почему не радуйся? — удивилась я.
— А потому, что ему пофигу все люди. У него ничего личного. Если бы его не ты, а какая-нибудь баба Дуся спасла, он бы за ней ходил, а в твою сторону и не чихнул, так что ты губу не раскатывай, а думай, как от него избавиться!
— Да чего ты ко мне привязалась! Ничего я не раскатываю! Я вообще спать хочу, пошли, наконец, в эту палатку!