Король и спасительница
Шрифт:
— Привет всем! — поздоровался Саша бодро, подходя к костру и потирая руки над пламенем. — Примете одиноких путников в свою обитель?
— Примем! — сказала я не своим, каким-то петушиным, голосом. Саша посмотрел на меня сквозь костер и улыбнулся.
— А, Сонь, и ты тут тоже? Как поживает твой психованный родственник?
— Нормально, — выдавила я, борясь с огромным искушением обернуться и поглядеть, не появился ли прямо за моей спиной Лид. Саша беспечно кивнул и продолжил, обращаясь уже не ко мне, а ко всем сразу:
— А мы тут с корешами гуляем.
— Позволите присоединиться, красны девицы и добры молодцы? — басом поинтересовался один из его бородатых спутников.
— Присоединяйтесь! — зашумели все. Саша плюхнулся у костра обидно далеко от меня и крякнул.
— Вот и классно. Тем более, что у нас с собой было. А у вас?
— А как же ж? — залихватски отозвался Пашка Симкин. Раз далось характерное стеклянное позвякивание. Люська поморщилась.
— Ну во-о-т, ребят, вы чего, не можете хотя бы разок без выпивки обойтись? Тут и милиция иногда ходит.
— Да ладно, Люсь, — тут же прервал ее Пашка, — чего нам милиция, мы же не забулдыги, мы простые студенты, по чуть-чуть квасим. Тем более, повод есть! Ну не сердись, Люсенька!
— Алкоголик будущий, — пробормотала Люська и отвернулась. Мы с Наткой тоже недовольно поморщились, но Пашка, Саша с бородачами и еще парочка девчонок уже развели бурную деятельность и раздавали нам пластиковые стаканчики. В мой стакан Саша что-то плеснул, в наступившей темноте я не поняла, что, но, понюхав жидкость, тут же ее вылила.
— Чего это за дрянь? Денатурат какой-то, — проворчала Натка, следуя моему примеру.
— Ох, какой ужасный коньяк, — вздохнула Люська и выпила. После «ужасного коньяка» пришел черед какого-то там тоже не очень хорошего вермута, который все тоже, ругая, выпили, а я опять пить не стала, будучи в полном расстройстве: Саша совершенно не обращал на меня внимания, общаясь то с пацанами, то с нашими девчонками, Светкой и Таней. Параллельно всему этому продолжалась игра в карты, и вскоре коньяки, вермуты и прочие напитки оказали на некоторых однокурсников нехорошее действие. Они начали путать ходы, масти и обвинять в этом друг друга. Пашка схватил за грудки одного из бородачей, Саша, молодец, пытался их разнять, что ему кое-как удалось.
— Ребята! — закричал он как-то чересчур громко, и его голос гулко ухнул в лесную тишину. — Чего мы ссоримся-то, ребята?! Давайте споем чего-нибудь!
— Давайте! — тоже излишне громко согласилась Люська и неверной рукой отложила карты. — Знаете, мне так нравятся русские народные песни, я только слов не помню, но одна такая клёвая есть… Ай, люли-люли! — закричала она вдруг безо всякого предупреждения.
— Тише, Люська, тише! — зашикали на нее те однокурсники, которые лучше переносили алкоголь. — Ты чего, с ума сошла?!
— Ну чего эти все люли-люли? — поморщился Саша, со всей силы откидываясь на жалобно скрипнувшую палатку. — Давайте чего-нибудь нормальное. Из русского рока, например…
— На поле танки грохота-али… — тут же затянул Пашка.
— Ну, пошло, — глубоко вздохнула Натка. — Так я и знала,
Величество звать не понадобилось. Обернувшись, я увидела, что король стоит за моей спиной с крайне брезгливым выражением на лице. В этот раз я его вполне понимала. Мимо меня к костру прошла злая и напряженная Марина, выхватила у кого-то стаканчик и опрокинула его в себя залпом: я, мстительно хихикая про себя, подумала, что охмурение короля явно закончилось провалом.
— Эти простолюдины так слабы, что не умеют даже противостоять алкоголю, — констатировал король, изящно опускаясь рядом со мной на траву, — думаю, тебе не стоит тратить на них свое время…
— Опа! — закричал вдруг Саша. — Да это же дядя! Из Подольска! Приветствую вас! Вы все еще только с Сонькой разговариваете?
— Это не дядя!!! — громогласно запротестовала Люська. — Это этот… Нервнобольной друг семьи!
Сашка и половина подвыпивших однокурсников расхохотались. Я покраснела, Натка наморщилась, Лид не повел бровью.
— Дядя из Подольска, может, вы изволите с нами оттянуться? — наклоняясь вперед, интересовался у короля Саша. — Налить вам рюмочку чая?
Гадкий король даже сейчас не подумал раскрыть рот, и его от нечего делать раскрыла я:
— Саш, он не пьет. Да и тебе тоже хватит…
— Как хватит, так и не отпустит! — воскликнул Саша. — Вы глядите, — обратился он к бородачам и Пашке, — дядя только с Сонькой разговаривает, и все! А мы его внимания недостойны, наверное! Да, дядя? Кстати, как тебя там по имени?
— Сашка, ты перепил, — вмешалась Натка решительно. — Давайте закругляйтесь, ребята, а?
— Ладно тебе, Нат, мы только начали! Только дядя нас, жалко, не уважает, а то мы бы тут душевно посидели… — кривлялся Саша, который нравился мне с каждой секундой все меньше и меньше. К моему ужасу, он и правда попытался всунуть в неподвижные королевские руки бумажный стаканчик с каким-то алкоголем. Я посмотрела и перепугалась: на лице Лида сквозь королевское величие вдруг проступила вполне живая человеческая эмоция — то ли гадливость, то ли отвращение, но рта он не раскрыл и ничего не сделал. Тогда Саша, к моему ужасу, принялся, бормоча «Сонька, напои дядю с рук», совать стакан мне. Я отшатнулась назад, чуть не упав, Лид придержал меня за плечи, и неизвестно, чем бы это все кончилось, если бы вдруг во тьме не раздался зычно-скучный голос:
— Так, ну что, распиваем, уважаемые?
«Ай-люли-люли» и «на поле танки грохотали» смолкли вместе с бурным обсуждением карточной игры. Мне показалось, что кругом вообще все умерли, так стало тихо. В этой тишине послышался мягкий топот и похрапыванье, и темнотищу прорезали два ярких синих луча фонариков. Я заморгала и неосознанно вцепилась в Лидово плечо, готовясь к неизбежным неприятностям.
Так и есть: фонарики держали двое конных милиционеров. Один был тощенький, но с очень хитрым лицом, а другой — приземистый и недовольный. Он и заговорил: