Король и ведьма
Шрифт:
Потом Эннис повернулась ко мне.
— Я хочу тебя спросить кое о чем, Дюффус.
— Спрашивай о чем хочешь, о могущественная королева!
— Любезничать будешь после коронации. Я хотела бы знать, что произошло вчера на мачте, когда ты пытался схватить Брунгера. Твое сознание внезапно закрылось от моего. Я наблюдала, как ты развеял видение, представлявшее большого небесного дракона, но потом появилось что-то другое, и тут твою душу охватил мрак, ты чуть не упал. Что-то тебя сильно напугало, да?
Я кивнул.
— Да…
— Конечно. И я так могу. Теперь ты видишь, как широко распространено колдовство в нашем мире?
— Я вижу, что вы широко пользуетесь чем-то очень похожим на колдовство. Но пока я все же придерживаюсь своей теории об энергии пси.
— А что именно Брунгер узнал о тебе? Что тебя так испугало, когда ты разжал руки и чуть не упал?
— Я, конечно, вполне доверяю вам, высокочтимая леди, — сказал я. — Но одно из основных правил магии и волшебства гласит, что никогда нельзя давать никому… повторяю, НИКОМУ психологического ключа к своему сознанию.
— Да, в нашем мире этот принцип тоже известен, — ответила Эннис, приняв мой отказ весьма снисходительно. Но при этом у нее был такой довольный вид, что я без труда догадался: она наверняка уже знала, в чем заключалась моя фобия.
— Надо бы мне вынуть Головоруб и немного размяться, — сказал я, чтобы переменить тему.
— Да, следи, пожалуйста, чтобы он был в порядке. Он нам скоро понадобится.
Я осторожно извлек свой огромный меч из тесной каюты и закинул его на плечо. Надо было найти, на чем попрактиковаться. Несколько матросов, увидев в моих руках оружие, бросились спасаться, решив, видимо, что я подвержен приступам внезапной ярости и могу запросто поубивать их ни с того ни с сего. Взгляд мой упал на груду дров, и я поднял одну связку, давая этим понять матросам, что не собираюсь упражняться на них.
Отыскав на палубе незанятое пространство, я, слегка расставив ноги, подбросил связку в воздух. Затем, быстро сняв Головоруб с перевязи, обеими руками поднял его над головой и описал широкую дугу. Лезвие рассекло падающую связку аккуратно пополам. Рассыпавшись, половинки поленьев застучали по палубе.
— Ха! Головоруб! Живем! Мы с тобой молодцы! — крикнул я радостно.
После дюжины ударов палашом вокруг меня выросла груда щепы, и почти все члены команды глазели на меня с разинутыми ртами. Я заметил, что боцман спустился с мостика и подошел к Эннис, которая все еще стояла у леера и внимательно изучала небо. Они шепотом обменялись несколькими фразами, после чего девушка подошла ко мне.
Она остановилась поодаль от круга, образованного мелькающим мечом и летающими обрубками поленьев.
— Дюффус!
— Слушаю,
— Капитан просил передать, что он преклоняется перед твоим мастерством, но был бы признателен, если бы ты перестал портить его груз.
Я посмотрел на гору щепы вокруг меня.
— М-м-м, похоже, я и правда немного увлекся, но ведь воин должен поддерживать свое искусство и боевой дух.
— Об этом не беспокойся, — заверила она. — Тебе вот-вот представится возможность применить свое искусство против настоящих, живых и весьма многочисленных противников.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Посмотри-ка туда, на запад, — сказала она, указывая пальцем. — Видишь там паруса? Три паруса?
Я посмотрел в указанном ею направлении, но не увидел ровным счетом ничего. — Не вижу ни парусов, ни кораблей.
— И все-таки они там. Три быстроходные галеры с множеством воинов на борту. Готовься к бою, Дюффус Дженьери!
— Пусть подходят. Мы дадим им бой и во что бы то ни стало доберемся до Лохлэнна.
— На этих кораблях — Синие пираты Минча. — Голова Эннис склонилась набок, как мне уже было известно, для частной беседы с Бранвен или кто там еще мог быть на другом конце невидимого телефонного провода. — Ты хоть знаешь, кто они такие, Синие пираты?
— Ты говорила, что живут они под водой и у них есть жабры. А роста они какого? Надеюсь, не десяти футов?
— Нет, они совсем невысокие, не больше четырех или пяти футов.
Я ухмыльнулся и закинул Головоруб за плечо.
— Наверное, мне надо будет одолжить где-то меч поменьше. Было бы нечестно драться этим гигантским палашом с такой мелюзгой.
— Синие пираты — разбойники и каннибалы, — ответила Эннис. — Зубы у них острые как бритва, а клыки, как у саблезубых тигров. Сражаются они с мечом в каждой руке, в битве пускают в ход также зубы и когти. Король Эзал Амхарийский однажды послал против них флот из сотни галер, на которых было двадцать тысяч воинов. Ни один не вернулся, чтобы поведать о случившемся, но друиды рассказывали, что Синие пираты полгода пировали, поедая мясо воинов Амхары, и груда из их костей до сих пор возвышается у ворот Минча. Синие пираты враждуют со всеми, они подчиняются одной лишь Мюллеартах. Это она наслала их на нас. И все это она делает для Морриган.
— Ну нельзя же обвинять Морган в том, что делает эта морская ведьма, — возразил я, думая о том, доведется ли мне еще когда-нибудь увидеть прекрасную блондинку. — Мы пробьемся сквозь все, что бы она на нас ни наслала.
Эннис покачала головой:
— Ума не приложу, как нам это удастся. На каждой из этих галер по меньшей мере пятьдесят пиратов. Что ты сможешь сделать против них, имея за спиной вот этих? — Она жестом указала на экипаж «Андрасты» — горстку жалких трусов, уже начавших дрожать от страха.