Король медвежатников
Шрифт:
Савелий увидел, что Лазар нахмурился:
— Вот как? Давайте отойдем в сторонку.
Минуты две молодой человек что-то терпеливо втолковывал озабоченному комиссару, потом протянул ему листок бумаги. Мельком взглянув на Савелия, он ушел. Так же быстро, как и появился.
Комиссар Лазар выглядел слегка смущенным.
— Вы знаете, кто это был? — И, махнув рукой, сказал: — Впрочем, неважно! Однако я ошибался на ваш счет.
— Что вы имеете в виду?
— У вас все-таки сильная Доля. Выходит, что женщины вам покровительствуют. Вы
— Как же я могу знать, господин комиссар?
— Отпустите его, — кивнул комиссар двум громилам. Те отступили, но всего лишь на шаг, с тем расчетом, чтобы в случае необходимости оказаться рядом. — Так вот, этот молодой человек сообщил, что прокурор решил отменить свое постановление об аресте. Моих доказательств, как он считает, недостаточно. Придется поработать еще. Обещаю вам, что эта наша встреча не последняя.
Савелий улыбнулся:
— Я очень надеюсь на это.
— И не пытайтесь бежать, я уже отдал соответствующее распоряжение.
— Вы очень добры, — хмыкнул Савелий.
Через час пришел заметно взволнованный Мамай.
— Ты следил за ним? Не упускал ни на минуту, как я тебе велел? — сразу спросил Савелий.
— Да, хозяин, — отозвался Мамай. — Я даже входил к нему в квартиру и все там проверил.
— Как же тебе удалось? — искренне удивился Савелий. — Там два серьезных замка.
Мамай широко улыбнулся:
— А кто учитель-то, хозяин?
— Ладно, дальше. Что увидел?
— Ничего особенного, только в шкафу костюмчик коричневый висел, а на нем пуговички нет! Оторвалась! Все сошлось, хозяин. Как ты говорил, так оно и есть.
— Ты ничего не забыл?
— Сделал все, как надо, хозяин. Можешь не переживать.
Савелий посмотрел на часы. Елизаветы все не было. Примеривает где-то очередной наряд. В прошлое воскресенье вернулась с горящими глазами и возбужденно рассказывала о том, что ей удалось купить шляпку, о которой она мечтала еще с девичества.
Савелий вытащил картины. С минуту любовался шедеврами, после чего вновь бережно свернул холсты. Затем достал «браунинг» с удлиненным магазином, сунул его под ремень. Важно как следует подготовиться к встрече, не упуская при этом любую мелочь. Иначе последствия могут быть весьма печальными.
Савелий еще раз нервно посмотрел на часы. Ждать Елизавету не имело смысла, время поджимало.
Мамай топтался во дворе, ждал Савелия. Заметив вышедшего хозяина, расторопно направился к пролетке. Деловито хлопнул по крупу лошади и молодцевато вскочил на козлы, взял вожжи и несильно встряхнул.
— Поехали! — негромко приказал Родионов, устроившись в пролетке.
На этой неделе Савелия посетил аббат Мессиан. Он уверенно постучал в дверь и, дождавшись разрешения, вошел, смиренно сложив ладони.
— Вы не надумали, сын мой? — вместо приветствия спросил священник.
— О чем вы, святой отец?
— Вы должны отдать мне заговоренную картину.
— Зачем она вам?
— Ее нужно сжечь. Разве мало она принесла страданий?
— Я подумаю, — ответил Савелий.
— У вас мало времени, — напомнил аббат, — если не сделать этого сейчас, то завтра может быть уже поздно. Она погубит вас!
Разговор этот почему-то не отпускал Савелия, и на предстоящую встречу он отправился с самыми дурными предчувствиями.
До моста Александра III, где была назначена встреча, доехали легкой рысцой.
— Сделай кружок по набережной и мосту, — распорядился Савелий, — мало ли что! Не люблю я неприятных сюрпризов.
— Как скажешь, хозяин. — Мамай развернул пролетку и направил лошадь в сторону моста.
Савелий глянул вниз — серая мерцающая поверхность воды. Вот рядом с берегом, неторопливо покачиваясь, проплыло бревно с ободранной корой. На нем, проявляя чудеса акробатики, топтались две чайки. Набережная немноголюдна: несколько фланирующих пар да ветхозаветная старушка, кормящая голубей. Ничто не предвещало опасности.
— Останови, — приказал Савелий, когда пролетка съехала с моста.
Впереди эспланада Инвалидов.
Савелий спустился по каменным ступеням к реке. У парапета его ждал молодой человек, с жиденькой бородкой и в длинном сюртуке. Он чем-то напоминал студента, проживающего на скудную государственную стипендию. И только дорогие кожаные туфли свидетельствовали о том, что это не так. Вокруг никого, если не считать художника с взлохмаченной шевелюрой и огромными усами. Но он был увлечен арочным проемом моста и ни на что не обращал внимания.
Савелий подошел ближе.
Так вот он — неуловимый Вольдемар, он же граф Строганов, он же дворецкий графа д\'Артуа, он же командор масонской ложи, он же… Но Савелию нужны были последние доказательства.
Родионов вежливо поклонился. Вольдемар ответил небрежным кивком и сразу приступил к делу:
— Вы принесли картины? Настоящие картины?..
— Да, принес, — после некоторой паузы отвечал Савелий, приподняв рулон, который держал в руках. — Меня несколько удивляет, почему вы предпочли встретиться именно здесь? Для такого серьезного разговора можно было бы подыскать более укромное местечко.
Вольдемар улыбнулся:
— Здесь на нас никто не обратит внимания. Мы с вами всего лишь двое прохожих, которые разглядывают достопримечательности Парижа. Разрешите взглянуть?
Савелий не торопился:
— А как же мои условия?
— Прошу покорнейше извинить меня, — спохватился Вольдемар. — Давайте отойдем под мост. Мало ли… — Протянув Савелию пакет, он сказал: — Здесь деньги, можете пересчитать. Теперь ваша очередь.
Он слегка повернулся боком, и Савелий обратил внимание на его уши — узкие, почти кошачьи. Савелий вспомнил, где он впервые повстречал этого человека, — в фойе театра. Правда, тогда у него была борода и коротенькие черные усики. Но, надо полагать, это был грим.