Король медвежатников
Шрифт:
— Да, мсье, — мило улыбнулась Елизавета.
Заметив, как двое носильщиков, надрывая спины, сгрузили длинный ящик, скупо заметил:
— Что-то он у вас тяжеловат.
— Да… Там дипломатическая почта, а еще… кирпичи, — располагающе улыбнулась Елизавета. — Дело в том, что наш атташе большой оригинал, он коллекционирует кирпичи со всего света. У него уже собралась весьма большая коллекция.
Офицер расхохотался:
— А вы, мадемуазель, оказывается, большая шутница. По вас этого не скажешь.
В холл
— Стойте, мсье, задержите багаж! У меня имеется предписание проверить его!
— Вы спятили! Это дипломатический багаж! — предупредил комиссара таможенник.
— Это распоряжение министра! — Комиссар Лазар тряхнул бумагой, обернувшись. За его спиной молчаливо стояли двое агентов — невозмутимые гранитные статуи. — В этом ящике должен находиться гражданин Франции, наш агент!
Офицер с интересом посмотрел на Лазара, но спорить больше не посмел. Взяв бумагу, он внимательно принялся изучать ее.
— Я несу ответственность, — угрюмо протянул он. — Знаете ли… Может случиться дипломатический скандал… Все-таки такое дело. — И, возвращая бумагу, добавил: — Очень сожалею, мадам, но ничего не могу поделать. В предписании сказано все в точности. Здесь написано, что разрешается вскрыть ваш багаж…
— Это произвол!
— …У вас свое начальство, а у меня свое.
— Я буду жаловаться! — холодно предупредила Елизавета.
— Откройте, пожалуйста, ящик, — вежливым, но непреклонным голосом попросил офицер.
— И вы думаете, что после всего того, что произошло, я буду стараться? Потрудитесь сами!
Елизавета достала из сумочки ключ. В тот момент, когда офицер хотел взять его, ее ладонь неожиданно разжалась, и связка, выскользнув, стукнулась о край ящика и, мелко позвякивая, отскочила в сторону.
— Вы очень неловки, мадам, — сдержанно укорил ее офицер и, наклонившись, поднял ключ. — Так, где тут скважина? Ага…
Дважды повернув ключ, он приподнял крышку.
— Я буду жаловаться, — холодно напомнила Елизавета. — Я вас предупреждала!
Лицо комиссара удивленно вытянулось.
На лице офицера отобразилась горечь. Ясно, что с этой стервозной бабой неприятности не заставят себя ждать.
— Кирпичи, хм… Не ожидал! Зачем вам тащить из Парижа кирпичи? — обескураженно поинтересовался офицер. Он выглядел в высшей степени смущенным. — У вас в России не хватает своих?
— Я же вам уже говорила, что наш атташе их коллекционирует.
— Хм, я вижу, что вы не лукавили, мадам. Оказывается, ваш атташе действительно очень большой оригинал. Впрочем, каких только чудаков не встретишь на свете, — заключил офицер, закрывая крышку. И, повернувшись к комиссару, угрюмо стоявшему рядом, спросил с укором: — Надеюсь, теперь вы удовлетворены, комиссар Лазар?
— Вполне, — равнодушно отозвался комиссар.
На лицах агентов появилось некое подобие улыбки. А может быть, просто показалось?
— Что ж, пойдемте отсюда, — скомандовал комиссар. — Теперь ждите неприятностей, господа, — кивнул он таможенникам.
В дверях комиссар столкнулся со странной процессией: два дюжих санитара заносили в зал человека на носилках. Зрелище, конечно, необычное, но порой на поездах путешествуют и таким вот образом. Смущал лишь облик лежащего на носилках, — человек был облачен в смирительную рубашку и вдобавок крепко привязан к носилкам. Лицо сплошь обмотано бинтами. Рассмотреть можно было лишь глаза — огромные, пучеглазые, словно у жабы.
Санитары уверенно направились в сторону дипломатического зала.
— Постойте! — крикнул комиссар Лазар и заторопился вдогонку. — Покажите мне этого человека, я хочу знать, кто он!
— Это сотрудник российского посольства, — подошла к нему Елизавета. — Он немного не в себе. На родине о нем позаботятся лучшие специалисты. Там он пройдет курс лечения, — сообщила Елизавета и, повернувшись к обескураженному офицеру, протянула документы: — Пожалуйста, господин офицер. Это его паспорт и заключение врачей. Я его сопровождаю… А это предписание, что его надо немедленно отправить на родину в связи с обострением болезни.
— Какого черта?! Обострение! — кипятился комиссар Лазар. — Это как раз тот человек, которого я ищу. Развяжите его немедленно! Я приказываю!
Офицер внимательно изучил документы и подчеркнуто вежливо протянул их Елизавете:
— Пожалуйста, все в порядке. Заносите!
Двое сопровождавших приняли из рук санитаров носилки и уверенно направились на перрон.
— Вы допускаете большую ошибку, — скрипнул зубами комиссар Лазар. — Сегодня же я доложу о вашем поведении министру.
Таможенный офицер лишь едко хмыкнул.
— А хоть самому президенту Франции!.. Послушайте, у меня и так из-за вас будут большие неприятности. В вашем предписании сказано, что вы можете осмотреть багаж мадемуазель Волковой, так? А сумасшедший, привязанный к носилкам, это, по-вашему, багаж?! Если вы не удалитесь отсюда, то я прикажу выпроводить вас силой! — повысил голос таможенный офицер.
— Вы делаете большую ошибку, — угрюмо повторил комиссар.
Офицер нарочито учтиво поинтересовался у Елизаветы:
— Где же вы разместите вашего э-э-э… больного сотрудника?
— Его купе находится рядом с моим. Мало ли что может произойти в дороге! Я должна быть рядом! — вздохнула Елизавета.
Тем временем носилки внесли в вагон. Потеснили застывшего в проеме проводника. Не очень заботясь об удобстве больного, перевернули носилки боком и внесли в купе.
Поезд дернулся, лязгнув колесами, и медленно, издав прощальный гудок, покатился по путям.