Король моря
Шрифт:
Матросы мистера Хобби, многие сами бывшие пираты, тут же покинули своего капитана. Три дня Дампир боролся с искушением. Три ночи подряд слушал лихие рассказы горластых парней и не устоял перед соблазном разбогатеть одним махом.
Роберта Соукинса избрали адмиралом. Он разбил четыреста пиратов на семь рот, каждая из которых подчинялась своему начальнику. Дампир примкнул к отряду капитана Джона Кука.
– Но у меня нет оружия, – пожаловался новичок.
– Не беда, – сказал Кук. – «Одолжим» у испанцев.
Среди новых товарищей Уильям сразу выделил и подружился с Лайонелом Уофером, врачом по образованию, бродягой по призванию, и Безилом Рингроузом – художником-любителем. Среди колоритных физиономий, разукрашенных шрамами, они отличались хорошими манерами, умом, образованием и воспитанием.
Высадившись на перешейке, объединённый пиратский отряд тут же напал на испанский город Портобельо. Не встретив значительного сопротивления, флибустьеры дочиста вымели из него продовольствие, не оставив ничего даже тараканам. Теперь, запасшись провиантом, можно было подумать и о золоте. Оно могло быть в Санта-Марии – городе, имеющем большое значение, через который испанцы переправляли драгоценные металлы из Перу. Узнав о намерении пиратов, к ним с радостью присоединились пятьдесят индейцев, у которых были собственные счёты с испанцами. Предводитель краснокожих по кличке Золотая Шапка (он, не снимая, всегда и везде носил трофейный медный шлем) обещал показать наиболее короткий и наименее трудный путь к Санта-Марии.
Выделив людей для охраны кораблей, флибустьеры углубились в раскалённые солнцем джунгли. В авангарде под красным флагом с белыми и зелёными лентами двигался капитан Шарп. Его люди с длинными саблями в руках расчищали в этом мире ветвей дорогу остальным. Иногда попадались до того заросшие участки, что приходилось вырубать в них целые зелёные штольни. Замыкал колонну отряд капитана Джона Кука, в рядах которого, отмахиваясь от тучи москитов, шёл Дампир. Насекомые терзали пиратов, словно не кормились со дня своего рождения. В пути попадалось множество речушек, которые переходили вброд не раздеваясь: тропическая жара высушивала одежду в считанные минуты. Пот заливал глаза, воздух, густой от испарений, давил на плечи, всхлипывало под ногами болото.
– Кажется, это то самое место, которым пугают грешников добрые христиане, – ворчал Уофер.
Дампир с жадностью наблюдал богатую природу, записывая на привалах свои наблюдения в толстую тетрадь. Рингроуз по его просьбе делал зарисовки редких растений и животных.
Через несколько дней Золотая Шапка вывел исцарапанных, искусанных, оборванных, но воинственных союзников к Санта-Марии. Стояло свежее утро. Ночью прошёл дождь, и из леса сочился туман. Испанский город мирно спал. Кое-где над крышами тянулись к небу голубые завитки дыма.
Гарнизон испанцев, поднятый по тревоге, пытался сопротивляться, но когда людей принуждают сражаться, они делают это далеко не с тем воодушевлением, как это бывает, когда их вдохновляет на битву стремление к грабежам и богатству. Флибустьеры штурмом овладели городом. Дампир получил трофейный испанский мушкет. Пленных, выполняя договор с Золотой Шапкой, отдали на расправу индейцам. В предвкушении крупной добычи, пираты ринулись по подвалам домов. Но золота не нашли. Как ни скрытно они пробирались по джунглям, испанцы всё же прослышали об их приближении и за три дня до нападения переправили все драгоценности в Панаму.
Не остывшие после короткого боя разбойники тут же потребовали у Соукинса, чтобы он немедленно повёл их к этому городу. Ветераны похода Моргана, разграбившие Панаму девять лет назад, распаляли красочными рассказами своих молодых и неопытных товарищей, таких, как Дампир, и скоро всё слилось в многоголосый крик:
– К Панаме! Веди нас, адмирал Соукинс, к Панаме!
Впопыхах разбойники забыли сравнить свои силы и силы Моргана. Тот имел в четыре раза больше людей, да и город был тогда менее укреплён. Но по обычаю карибских пиратов единодушная воля подчинённых – закон для начальника. Соукинса, высказавшего разумное сомнение в победе, тут же сместили, и на его место избрали честолюбивого капитана Коксона, который пригрозил вообще уйти со своими людьми, если его не изберут адмиралом.
– Промахи сопутствуют любому серьёзному начинанию, как тень свету, и цели достигает не тот, кто сомневается, а тот, кто не останавливается, – заявил новый адмирал. – Вперёд, к Панаме!
Отправив захваченную в Санта-Марии скудную добычу на корабли, они отправились дальше по реке на индейских каноэ. На закате, когда большое красное солнце коснулось воды и разлило своё золото по поверхности, тридцать пять лодок вошли в Панамскую бухту. Капитан Шарп с ходу высадился на островок, лежащий по курсу, где у берега захватил испанский барк. На следующий день заметили ещё один корабль и кинулись в погоню, но «испанец», обстреляв лёгкую пиратскую флотилию и распустив паруса, понёс тревожную весть о появлении флибустьеров к Панаме.
До цели оставалось двадцать пять миль. Пираты налегли на вёсла и гребли всю ночь. Капитан Шарп, допрашивая пленных с барка, на который перешли люди с нескольких каноэ, понял, что слишком поспешно покинул остров: один из испанцев проболтался о жемчужных промыслах в его прибрежных водах. Бравый «пенитель морей и художник океанов» 4 , капитан Шарп «сбился» в темноте с курса и повернул обратно. Кроме жемчуга люди Шарпа нашли на острове несколько бочек доброго вина, а сам капитан – черноглазую испанку. Большой любитель женского общества, «художник океанов» не устоял перед соблазном и к знаменитому сражению опоздал.
4
Так сам себя величал Шарп в своём дневнике, который позже опубликовал в Англии.
А тем временем три десятка битком набитых каноэ под командой Коксона появились под стенами Панамы. Над водой стлался туман. Занявшийся бледный рассвет обозначил на подступах контуры шести военных испанских кораблей.
Три грозных галиона и три барка в полной боевой готовности ждали нападения. Дампир волновался. Руки слегка дрожали, то ли от усталости, то ли от нервного напряжения.
– Перед нами Панама, – звонким голосом начал короткую речь адмирал Коксон. – Это золотая чаша, наполненная драгоценными камнями. Через несколько часов каждый из вас станет богачом, если будет храбро сражаться. Вы устали, я понимаю. В городе вас ждут мягкие постели с шёлковыми простынями. Это будет славная виктория! О нас будут говорить: «Это герои, они унесли в своих карманах золотую Панаму». Дьявол с нами! Сметём корабли, за которыми укрылась наша слава!
Испанцы начали стрелять, как только каноэ выскочили из полосы тумана. Но было поздно: лодки подошли совсем близко, и ядра с высоких бортов кораблей со свистом проносились над головами пиратов, не причиняя им никакого вреда. Дампир каждый раз после залпа непроизвольно пригибался.
Флибустьеры, накопившие за бурную жизнь богатый опыт подобных стычек, не суетились; каждый знал, что ему делать. Необстрелянных новичков оттеснили на корму, в резерв. Несмотря на тесноту, никто никому не мешал.