Король на именинах
Шрифт:
– Не дело, босс. Я вперед пойду.
– Я решаю, что можно, а чего нельзя.
Он шел на звуки музыки, спокойный, уверенный в себе, полный сил и энергии, красивый и молодой.
– Эй, есть здесь кто-нибудь?
Торговый зал был освещен. Отполированные автомобили сверкали, ни пылинки, ни соринки.
– Эй, хозяин, гости! – на этот раз чуть громче крикнул Артем, затянулся, выпустил тонкую струйку дыма и полюбовался на свое отражение в лобовом стекле темно-вишневого двухместного «Феррари».
Вадик стоял шагах в четырех
«А если это подстава? Сейчас налетят менты, повинтят, защелкнут на запястьях браслеты наручников, и доказывай, что ты не верблюд, объясняй, что в автосалоне делаешь».
Музыка не смолкала. Артист посмотрел на Вадика. Тот передернул плечами, странно тряхнул головой, дескать, ни хрена не понимаю, босс, что мы здесь делаем, кого здесь ждем.
– Есть здесь кто-нибудь? – уже с иной интонацией, не скрывая раздражения, крикнул Артист.
Послышались шаги, и из темного угла появилась фигура человека. Он пока ничего не говорил, двигался молча. Артист сначала подумал, что это немец-бизнесмен, сделал шаг навстречу, но тут же замер. В нескольких шагах от него стоял Карл и с непроницаемым выражением лица смотрел на Артиста, изучая его, как экспонат в музее. Было во взгляде Карла что-то такое, отчего Артисту стало не по себе. Так смотрят таможенники на человека, спрятавшего в носок или в трусы незадекларированные деньги.
Артист что-то хотел сказать, но вместо этого лишь вздохнул.
Карл продолжал молчать, подошел и все так же, без слов, кончиками пальцев прикоснулся к рукаву пиджака.
– Хорошая ткань, – похвалил вор в законе прикид Артиста. – И шузы хорошие, и «котлы» дорогие, и шлифты, смотрю, козырные. И весь ты из себя хочешь важным показаться.
Вадик еще не до конца разобрался, что происходит, но уже почувствовал, что перед боссом человек, которого тот панически боится.
Карл улыбнулся, и Артисту показалось, что все еще можно разрулить, что законный просто случайно оказался здесь в одно и то же время, что и он.
– Акулов где? Он «стрелку» мне забил в автосалоне.
– Нет Акулова, спит уже, я его отдыхать домой отправил.
Артист достал из кармана пачку сигарет, нервно закурил.
– Чего ты волнуешься, трепещешь весь, как осиновый лист или как кот, нагадивший в хозяйский ботинок?
– Я?
– Ты, – сказал Карл веско.
Плащ висел у него на сгибе левой руки, а в правой был зонт с загнутой костяной ручкой.
– Ты ничего мне сказать не хочешь, пояснить?
– Нечего мне объяснять…
– Странно.
– Что я сказать должен?
– Ты же умным себя считаешь. Умнее меня…
Карл взял зонтик в левую руку, правой провел по коротким волосам. Вадик оглянулся на открытую дверь, в узкий коридор, через который они попали в торговый зал. Двое блатных уже стояли в проеме, беззвучные, как тень,
«Значит, их трое, – прикинул он. – И если валить, то первым валить старика, он ближе всех к Артисту. А потом в сторону, и тех двоих. Черт, патрон в ствол не дослал, так что секунду надо набросить. И еще посмотрим, кто кого!»
Вадик немного подогнул колени, он весь собрался, как зверь, готовящийся к прыжку. Ни одно его движение не ускользнуло от цепкого взгляда Карла. Он вел свою игру так, словно знал наперед все ходы соперника, словно проигрывал эту комбинацию уже в десятый раз и она изрядно успела ему наскучить.
Артист прочувствовал, что законный видит его насквозь, читает каждую мысль, словно она написана большими буквами на белом листе бумаги.
– Это не я все замутил, – срывающимся, дрожащим голосом выкрикнул Артем Кузнецов. – Не я, Карл!
– Ясное дело, не ты. У тебя, Артист, для такого мозгов мало, ты только на ход вперед можешь думать.
«Если не сейчас, то потом будет поздно!» – подумал Вадик.
Карл повернулся к Артисту боком, сделал пару шагов, повернулся к Вадику спиной. Он смотрел на лобовое стекло темно-вишневой двухместной «Феррари». И Вадик не выдержал, он бесшумно, как тигр, бросился к Карлу, выхватывая на ходу «ствол». Расстояние между ними было в три шага, и Вадик преодолел его за секунду, он уже отвел затвор… Карл резко развернулся, Вадик успел увидеть глаза вора в законе, в них не было ни страха, ни жалости, лишь холодный расчет. Карл резко, как опытный фехтовальщик, выбросил вперед руку с зонтиком. Плащ мелькнул в воздухе, он не успел еще коснуться пола, а Вадик уже напоролся горлом на зонт, и остро заточенный, как пика, стальной наконечник длиной в восемь сантиметров пробил горло.
Вадик захрипел. Пистолет выпал из пальцев, звонко подскочил на плитках пола и замер.
Артист смотрел, как его водитель с выпученными глазами оседает на колени, цепляясь скрюченными пальцами за воздух, а затем заваливается на пол. Он метнулся к выходу, но перед ним застыл блатной с ножом в руке. И тогда Артист, приседая, держа перед собой левую руку, а правую занеся для удара, двинулся на Карла.
– Спокойно! Ша! – сказал законный ледяным голосом, обращаясь к своим людям. – Я его сам порешу.
Вадик еще скрипел в луже крови, скреб ногтями скользкую плитку, пытаясь встать, но ноги разъезжались, и он падал, не в силах преодолеть земное притяжение. Блатные, готовые броситься на Артиста, замерли, голос Карла не позволял ослушаться законного.
– Ты на что руку поднял? – тихо произнес Карл.
– Сдохни, – крикнул Артист и бросился на законного.
Артист умел драться, но страх и злость ослепляли его. Карл же прошел суровую школу, бывал в крутых передрягах и знал, главное – держать себя в руках, рассчитывать каждое движение.