Король ничего не решает
Шрифт:
— О чём врут?
— Об опыте и знаниях. В резюме пишут, что знают оборудование, а начинаешь спрашивать — они его издалека видели, один раз. Я таких не люблю. У меня лучший ученик был, он сразу пришёл и сказал — ничего не умею, ничего не знаю, но если вы дадите мне методичку и три часа, я покажу вам чудо.
Артур рассмеялся, спросил:
— Взяла?
— Да, на испытательный.
— Показал чудо?
— Конечно, говорю же, лучший ученик. Скорее всего, сейчас отделом рулит, после моей смерти. Нагибает опытных лентяев по всем фронтам.
Она задумалась, вспоминая работу и коллег, Артур толкнул её локтем:
— А
— Личного телохранителя, — решительно заявила Вера, он рассмеялся, она кивнула: — Про профессиональные навыки мы уже поговорили, ты ненавязчиво себя разрекламировал ещё до начала собеседования, ловкий ты гад. Я ему про красивые глаза, а он сразу мне своим МДР хвастаться.
Он рассмеялся громче, кивнул с гордым видом:
— Я такой, да. Люблю похвастаться. Но это же не порок? У нас на стене тренировочного зала написано, что нет. Так что вот. Ладно, что там было дальше… Почему именно твоя компания? Потому что ты Призванная, Вера, с тобой постоянно происходит какая-нибудь весёлая фигня, я никогда не знаю, что будет завтра, и мои профессиональные навыки точно не будут простаивать рядом с тобой, а я люблю развиваться.
Вера изобразила не впечатлённое стервозное лицо:
— И всё? Ты готов постелить мне под ноги свой талант, потому что со мной не скучно? Весёлых людей вокруг много.
Он грустно улыбнулся и качнул головой:
— Они сволочи, по большей части. А ты топишь за правильные вещи, мне нравится, как ты плюёшь на всех и делаешь что хочешь. Та девочка на рынке, которая заблудилась, блин, это было круто. — Теперь Вера смутилась и отвела глаза, ей обычно говорили об этом случае, как о чём-то ужасном, а тут внезапно Артуру понравилось.
«Мнение министра Шена не единственное в мире, какой сюрприз.»
Артур продолжил:
— И как ты за Двейна заступаешься мне нравится, эти суки его годами бьют, плюют на него, швыряют вещи в него, а сделать ничего нельзя, "они же девочки". Я предлагал его щитами закрывать, он сказал — нельзя. У цыньянцев долбанутые традиции, — он зло схватился за чашку и сделал отрывистый глоток, как будто там было спиртное, а не чай, Вера тоже отпила и сказала:
— Долбанутые. Я сегодня одной цыньянке персиком в голову запустила.
Артур чуть не подавился чаем и закашлялся, пытаясь одновременно смеяться и не задохнуться, Вера смущённо прикусила губу и прошептала:
— Сорян. Я понимаю, что это не относится к разговору, но я тоже люблю хвастаться, как оказалось.
Он справился с кашлем, налил себе ещё чая, отпил и спросил:
— Какой цыньянке?
— Да той же самой, Йори. Она обижала секретаря Гх Нхгена.
Артур со смехом покачал головой:
— Блин, я не знаю, что круче — то, что ты кинула еду в Йори, или то, что ты выговорила имя тощего Чи.
Вера шутливо закатила глаза:
— В моём мире и не такие слова есть. Ты не слышал, как меня объявили на дуэли? — он заинтригованно качнул головой, она подняла ладонь: — Ладно, прибережём на десерт, это покруче Гх Нхгена.
Артур округлил глаза:
— Шен купил тебе титул?
— Не, он мой домашний перевёл, — отмахнулась Вера, — потом расскажу. Давай следующий вопрос.
Артур немного собрался и задумался:
— Кем я себя вижу через пять лет? Магом, конечно. Может, не боевым, но артефактором точно. Есть такая профессия,
Вера посмотрела на него с подозрением, что он шутит, но он улыбался без подкола, он просто наслаждался тем, как красиво сумел объяснить. Она кивнула, спросила:
— Боевиком уже не хочешь быть?
Он фыркнул:
— Через пять лет? Мне почти тридцатник, Вера, а будет тридцать пять, боевики столько не бегают. В спецотрядах обычно двадцать два-двадцать пять, максимум тридцать, потом начинают копиться травмы, болячки, дети. А когда у тебя дома спиногрызы, то рисковать головой каждый день уже не хочется. Да и тяжело. Там реально надо бегать как конь, нужно сердце здоровое, суставы целые. Я пока что почти не коцаный, мне везло, но колени уже подводят, я слишком много вешу, если приходится бегать с грузом, то на следующий день вставать-садиться больновато. Ещё года два-три на то, чтобы получить третье образование — и всё, я из боевиков уйду.
Вера возмущённо надула губы:
— И кто тогда будет моим телохранителем?
Он рассмеялся:
— То есть, ты уже готова меня взять?
— Почти. Осталось два вопроса. Давай, не запори всё.
— Недостатки, — он слегка помрачнел, потом улыбнулся и изобразил грусть: — Первый и главный — я жиробас.
Вера махнула рукой:
— Для телохранителя это скорее плюс.
Он опять рассмеялся, допил чай, повертел в пальцах пустую чашку, постепенно мрачнея. Тихо сказал:
— Ну тогда… У меня очень хреновое семейное положение, если это можно так назвать. Прямо катастрофическое. Ты же в курсе?
Она ровно ответила, наливая ему чай:
— Я разговаривала с Анваром на балу, пару минут.
— Знаешь, где он сейчас?
— Нет.
— Я почти уверен, что в камере. А если он там, то очень скоро там будет вся семья.
— Тебе есть, что скрывать от закона?
— Ну… Один раз я уже был в камере, хотя виноват, вроде бы, не был. Вроде бы. Сложная ситуация, короче. Мой брат гораздо сильнее меня, я раньше не знал, что настолько. Я его в тренировочных боях побеждал, мне казалось, у нас разница мизерная, она компенсируется знаниями и опытом. А оказалось, что не мизерная, просто он умело это скрывал, а я верил. Если дал себя обмануть, то наверное, виноват. Да?
— Всех иногда обманывают и используют, — тихо сказала Вера, — иногда даже близкие люди, от которых не ждёшь. Иногда даже не иногда.
Напротив кто-то сел. Вера подняла глаза и увидела министра Шена, он указал ей глазами на чайник и третью чашку, она молча налила и поставила перед ним. Всего чашек на подносе было четыре, она задумалась, кого ещё ждать.
Артур ровно спросил:
— Каждое слово записано?
— А ты сомневался? — так же ровно ответил министр, Артур фыркнул:
— Ни секунды.