Король-одиночка
Шрифт:
«Славка, ну как?»
«Ничего», – буркнул Рогожин, глядя на дорогу.
«Совсем плохо, да? – упавшим голосом протянула она. – Не возьмешь больше?»
Рогожин молчал. Белка больше не решалась задавать вопросы и, закусив губу, изо всех сил старалась не расплакаться. Когда машина остановилась у подъезда, она выскользнула было наружу, но рука мужа удержала ее.
«Послушай-ка…»
«Что? – уже немного испуганно спросила она. – Что ты, Славка?»
Разбойничьи глаза Рогожина смотрели нехорошо.
«На тебя там, между прочим, мужики глядели».
«М-м-мужики?.. –
«Чихать я хотел, зачем они пришли. – Славка был мрачнее тучи. – Сразу тебе говорю: взглянешь хоть на одного там – убью. Не шучу».
«Дэвлалэ, Сла-а-авка…» – простонала Белка, откидываясь на спинку сиденья. Не сдержавшись, прыснула.
«Чего ты ржешь?!» – взорвался Славка. Но Белка уже не могла остановиться и хохотала в голос, вытирая слезы, отфыркиваясь и отмахиваясь:
«Ох, умру… Ой, не могу… Заревновал, смотрите вы… Да не бойся, морэ, не буду… Ни на кого не взгляну… Жить-то еще хочется… Детей пятеро… Меня убьешь, тебя посадят, а передачи-то… передачи-то тебе кто носить будет, а? Симка, что ли? Нет, Машка!»
«Дура. – Славка смутился. Протянул руку. – Иди ко мне сюда».
Вцарапавшись к мужу под мышку, Белка закрыла глаза. Чуть слышно заплакала, только сейчас почувствовав, как устала и напсиховалась за этот вечер. Славка если и заметил, то не подал виду. Только осторожно погладил жену по развившимся волосам и вполголоса сказал:
«Пошли спать, девочка. Четвертый час».
…Но зато какое счастье было выбраться спозаранку из-под руки храпящего мужа, одеться в старую цветастую юбку и выцветшую кофту, сунуть ноги в разбитые тапочки, разбудить детей и вместе с ними тронуться на промысел!.. Конечно, Мария права и нужно находиться побольше рядом с мужем, а то ведь там, в ресторане, не только мужики, но и бабы имеются… Но забывать кровный цыганский заработок тоже ни к чему. Правильно говорит отец: «Никогда не знаешь, с чем останешься». А так случись хоть Славкин запой, хоть гражданская война, хоть конец света – она, Белка, со своими картами все равно накормит семью. И если Славка с Машкой еще немного цыгане – они должны понять.
На углу Ордынки и Казачьего переулка стояли два знакомых серых «Мерседеса». Белка замедлила шаг, кисло поморщилась: начинается…
– Т…явэс бахтало, Графо. Счастья тебе и твоим делам.
– Здравствуй, – процедил Граф, выбираясь из машины. Едва посмотрев на него, Белка поняла: случилось что-то из ряда вон.
– Давай в машину. Поедешь с нами.
– С ума сошел, куда?! – завопила Белка, но ее без всякого почтения схватили за руки и кульком запихнули в душное, прокуренное нутро «Мерседеса».
– Граф! Графо! Что ты делаешь, дорогой, рехнулся совсем?! Я с детьми, черт сумасшедший!
– Забирай своих щенков. – На сиденье рядом с Белкой с ревом шлепнулись двойняшки. Снаружи донеслась бешеная ругань одного из цыган:
– Да черт! Сука! Граф, она кусается!
Высунувшись в окно, Белка увидела растрепанную, оскалившуюся по-собачьи Симку. Рядом с ней весь подобрался Яшка. Но цыган вместе с Графом было пятеро, и через минуту яростной борьбы, визга и брани Яшка с Симкой были уже на заднем сиденье «Мерседеса». Машины рванули с места и понеслись за город.
Белка, одной рукой прижимая к себе двойняшек, другой изо всех сил треснула по шее водителя:
– Совсем совесть потеряли, сволочи? С детьми деретесь? Какие вы цыгане? Тьфу, выродки!
С переднего сиденья повернулась сумрачная физиономия Графа. Прямо в лицо Белке ткнулся ствол пистолета:
– Видала? Молчи.
Белка умолкла. Машинально, по головам пересчитала детей… и вдруг задохнулась от ужаса:
– Симка… Дэвла… Симочка, где Лялька? Они что… – она боялась выговорить то, что внезапно пришло в голову. – Они что… ее…
– Тихо… – одними губами прошептала Симка. – Я ее за мусорку толкнула. Не заметили… Посидит, дорогу вспомнит и домой пойдет.
– Господи… – пробормотала Белка. От облегчения из глаз брызнули слезы. Самое главное, что Ляльку не поймали, слава богу… Она уже догадалась, что случившееся как-то связано с Королем. Но не убьет же их Граф… Цыган же все-таки… Но тут вспомнилась Ганка и ее брат! Ну что же делать теперь?
…Лялька выбралась из-за ящиков помойки, когда серые машины скрылись за углом. Первым ее желанием было сесть на асфальт, громко зареветь и сдаться в милицию. Но в свои шесть лет Лялька уже дважды успела побывать в детприемнике, и воспоминания об этом месте у нее остались отвратительные. К тому же Славка всегда ругается с Белкой, когда приходится вытаскивать их оттуда. Нет… в милицию она не хочет, а хочет домой. Но дороги обратно Лялька, как ни старалась, вспомнить не могла.
Где-то здесь живет тетя Маша. Может, хоть она поможет? Если бы только дом вспомнить… Как же они ходили с Белкой? Из метро, мимо булочной с красной в золоте шоколадкой в витрине, потом столб, потом – проволока, там – кусты и под ними – большая лужа, в которую так здорово забираться обеими ногами. Лялька посмотрела вниз и увидела, что стоит как раз посередине той самой лужи. Сандалии тут же протекли, теплая вода захлюпала между пальцами. Лялька не смогла отказать себе в удовольствии основательно попрыгать в луже, крича «ура» и поднимая фонтаны грязных брызг. Затем вытерла ноги одну о другую и через арку вошла в зеленый двор.
Все окна были одинаковыми. Все подъезды – тоже. Лялька кружила по двору, время от времени поглядывая вверх и надеясь, что тетя Маша увидит ее. Но время шло, а ее никто не окликал. Все сильней хотелось зареветь. Тяжело вздохнув, Лялька села на землю. Водя пальцем по пыли, запела Белкин романс:
– А-а-аднаво лишь тебя я люби-и-ила…
Вокруг постепенно начали собираться люди: дворник, тетки с колясками, мелюзга из песочницы. Глупые вопросы посыпались со всех сторон:
– Деточка, ты потерялась? Где ты живешь? Как маму зовут? Почему ты не отвечаешь?