Король под горой
Шрифт:
Было нечто нездоровое в том, как доктор Рокильд лучезарно улыбался, произнося страшные слова. Мурашки бегали по спине от елейных интонаций его голоса, слишком звучного для акустики гостиной с коврами, портьерами и мебельной обивкой, и подушками в тон гобеленовой ткани комплекта – на них были изображены цветы и руки с белыми манжетами. Редкий и мистический узор, который отчего-то так приглянулся Лесли. Было время, и Сара ворчала о пессимистичности сюжета гобеленов. А министр оказался недоволен насыщенностью и мельтешением мотива с ладонями и едва кустовыми бутонами и колючками. Но Лесли отвоевала их право лежать на местных диванах. Грядет время, когда всем будет плевать на узор подушек. Доктор же продолжал агитационную
– Видите ли, предсказание четко дает понять, что в Великой войне должна произойти битва этих древних королей, которая закончится победой одного из них.
Его патетика сочилась из уст отравой, что усыпляет бдительность даже непримиримых натур. Было очень грустно. Как слушать сказку, в которую ты хотел бы попасть. И как очутиться в сказке, которую ты не хочешь слушать.
– Хорошо, возьмите у меня столько крови, сколько нужно для ваших лаборантов. И я отвечу на ваши вопросы. Но это не окончательное решение. Я сообщу о нем позже. Просто знайте, я хочу сохранить конфиденциальность и право на ответ.
Когда доктор ушел Илия прошмыгнул к себе в комнату. Он не хотел сейчас утолять материнское любопытство подробностями их приватного разговора. Министр же проявил чуткость и придержал жену, рвущуюся растрясти Илию. Тристан тактично потерялся где-то в доме. Хотя он был единственным, с кем Илия хотел бы поделиться всем, что узнал. Просто потому, что он точно не станет его донимать расспросами, давать непрошеные советы и бурно реагировать. Идеальный слушатель старых легенд. Но сказительство – дело небыстрое, а времени у них теперь было все меньше для игр и праздных бесед. Они оба начали готовиться к военной кафедре. Министр часто уезжал из столицы. В одну из его отлучек Лесли впорхнула к мальчикам, что нависли, как угрюмые грачи, над книгами по философии войны, и как бы невзначай защебетала о чудесной погоде для пикника. Взгляд Илии проследил за плывущим по комнате светлым облаком. «Она в белом, – проговорили его губы так, чтобы их шевеление видел только Тристан». Тот пожал плечами, мол, не понимает, что в ее наряде такого. А леди Гавел взбивала подушки, нюхала цветы в горшках, поправляла шторы и болтала, болтала, болтала.
– … настоящее лето, что можно носить шелковые рубашки. О, я придумала! Мы сейчас же поедем на чай к герцогине Лоретт. Ты же бывал у нее, Илия, знаешь, какой при поместье герцога дивный пруд. Покажешь его Тристану. Я получила от нее приглашение в начале недели, но так неловко было оставлять твоего отца одного. Он редко бывает дома… О! Я еще придумала, нам стоит приготовить букет для герцогини!
Тристан округлял глаза и поджимал губы, выразительно тыча взглядом в Илию. Тот только и знал, что посмеиваться.
– … она как раз гостит у герцогини, так что стоит собрать два букета. Что смешного, молодой человек, я не понимаю!
– Ничего, мам, очень забавный отрывок, – Илия приподнял раскрытую «Плен и мораль: как сохранить человеческое лицо», хотя ничего забавного в тексте не находилось.
– Ясно, – Лесли было плевать на причины и обложку книги. – И почему вы еще не собираетесь. Бегом, у нас мало времени. Дорога займет не меньше двух часов!
Она захлопала в ладоши, подгоняя ребят, и, довольная, покинула комнату, когда они зашевелились.
– Невероятно, – улыбался Тристан. – Она ведет себя, будто наша ровесница. Можно было просто сказать: так и так, Илия, мы едем знакомиться с твоей невестой. Все мамы такие?
– Да, Тристан, все мамы – сводницы. Благодари свой обет безбрачия. Чего доброго, она и тебя бы женила, дай ей волю.
Герцогиня Лоретт блистала: улыбкой, рыжими локонами в воздушной прическе, золотым прогулочным костюмом и белым фасадом дома. Тристан вручил ей букет желтых лилий. Судя по тому, что никто их друг другу не представил, они познакомились еще в Пальере. По случаю почти официального визита Тристан оделся в пальерскую форму и повязал на предплечье нарукавную повязку лавандового цвета. Илия заприметил ее еще в первый день, но тогда было совсем не до праздных вопросов. Он еще раз напомнил себе, что стоит однажды о ней справиться, когда герцогиня Лоретт задержала взгляд на этом неуставном знаке отличия. И по ее лицу он прочел, что и повязку она узнала тоже. Илия же стоял с охапкой белых роз, разбавленных зелеными почками вербы, и не находил его адресата. Герцогиня заметила растерянность ребят и принялась судорожно рассказывать Лесли: «У нас сегодня сумасбродный день. Я, конечно, ждала Вас! Но день – сплошной хаос и неурядицы! Пока готовят ужин, может, мальчики прогуляются по саду?». Лесли подхватила ее воркование и локоть, и они мгновенно испарились, оставив мальчиков вдвоем на пороге недоумевать.
– Думаю, их намеками можно обстрелять вражескую армию, настолько они неумолимые, – сказал Тристан.
– Я не соглашался лазить по саду с розами подмышкой в поисках незнакомой девчонки, – процедил Илия. – Сад огромный! Что за бред вообще?
– Может, они думают, что это романтично, – предположил Тристан. – Как считаешь, где она может тебя ждать?
Живот Илии недовольно заурчал в ответ. Знакомство за ужином пришлось бы ему по вкусу больше, чем перспектива отсрочить прием пищи еще на час или даже дольше. Сам Илия развернулся и пошел к живой изгороди. Тристан не отставал.
– Не уверен, но думаю, я буду лишним на этом трепетном мероприятии, – заметил Тристан, выставив указательный палец. – Скажи, куда пойдешь ты, и я погуляю в другой стороне.
– Ты меня бросаешь, дезертир! – воскликнул Илия.
– Да, ты угадал. Я в ужасе бегу, только скажи, куда, – согласился он.
Они остановились. Розы кротко смотрели в землю. Илия махнул в южном направлении.
– Готов поспорить, она в беседке. По наущению герцогини будет сидеть там с томным видом и какой-нибудь книжицей, и обратит на меня внимание, когда я возникну перед ее носом. Очень сильно удивится, – заверил его Илия.
Тристан осуждающе ткнул его в плечо.
– Не будь суров с девушкой. Может, ей это все не милее, чем тебе, и тоже кажется глупым. Вести себя предвзято – очень по-детски.
Они разошлись в разные стороны. Впрочем, в беседке никого не оказалось. У фонтана тоже. И в небольшом лабиринте, где Илия пару раз играл в прятки. Все живописные места в саду закончились. У Илии сосало под ложечкой. Лучше бы он взял не розы, а овсяное печенье. Девчонка, наверняка, голодна не меньше, рассуждал он. Да и где она вообще? Илия решил сходить за Тристаном, и вернуться в усадьбу. Скорее всего, Гислен его не дождалась. Когда под ногами закончилась покошенная зеленая трава и началась дикая сыть вперемешку со мхом и валежником, Илия немного расслабился и стал наслаждаться затянувшейся прогулкой. В рощице он нашел сразу обоих: Тристан и Гислен сидели на поваленном дереве. Девочка плакала или совсем недавно закончила это делать. Вид Тристана выражал неловкость. «Не повезло парню, – думал Илия. – Всю жизнь его берегли от женского общества, а тут на него свалились самые невыносимые его представительницы». Завидев Илию, Гислен вскочила во весь рост, отвернулась и, показалось, собиралась сбежать. Тристан встал следом.
– Илия, Гислен, позвольте, я вас представлю, – вопреки ее суете он был невозмутим.
Девушка повернулась, вся красная от смущения и плача. Илия почувствовал, что букет в руке стал словно бы обременяющим. Гислен была совсем не такой, какой он себе ее представлял: высокая, худая, розовощекая, с тонкими руками и ногами, немного детским, овальным лицом и короткими почти белыми волосами. Они едва ли прикрывали мочку уха и были растрепаны. В руках она теребила синюю ленту.
– Очень рад знакомству, – начал Илия и немного засмущался, но решился задать вопрос. – А почему вы плачете?