Король просторов
Шрифт:
— Да, госпожа?
— Госпожа… Почему не просто Ридарета? — кокетливо спросила она.
Его замешательство ее по-настоящему забавляло.
— Думаю, капитан не одобрил бы подобную фамильярность.
— Капитан! — возмутилась она. — Какое дело капитану до мужчин, которые мне… — Она не договорила.
Он снова бросил на нее короткий взгляд.
— Я проговорилась? — скорее утвердительно, чем вопросительно сказала она. — Я совсем… ничего не знаю о мужчинах, кроме того, что им нужно нравиться, — наивно добавила она. — Я знаю, эта моя прическа просто глупая… — Она с хмурым
— Оставь, госпожа! — чересчур поспешно запротестовал он.
Неожиданно она придвинулась к нему совсем близко.
— Дав… — смущенно проговорила она, касаясь пальцами прикрытой мундиром кирасы. — Идем ко мне!
Он как будто ее не понимал.
— Я простой солдат, госпожа, — наконец сказал он, без какой-либо связи.
— Как жаль, ведь я королева, — ответила она с неподдельной злостью, отодвигаясь и разводя руками. — Да что там, даже императрица! Снова буду сидеть весь вечер одна. А почему? Потому что этому самому простому солдату капитан запретил нравиться женщинам!
Она положила руки на планшир и снова посмотрела на море.
— Кому нужна одноглазая девушка… — тихо проговорила она.
— Не говори так, — живо возразил он. — Ты самая прекрасная из всех женщин, которых я когда-либо видел.
Она молча посмотрела на него.
Давароден хотел еще что-то сказать, но сдержался. Он не был ребенком и прожил уже немало, чтобы понять, что девушка пытается поймать его в ловушку. Но ему это на самом деле льстило. Она действительно была красива. Невероятно красива. Он знал, что слегка теряет голову, но, если так подумать, разве было в этом что-то плохое? Правда, все происходило как-то так… наспех, он не привык к женщинам, которые говорят ему прямо: «Ты мне нравишься…» Но опять-таки разве в этом было что-то плохое?
— Соблазняешь меня, госпожа? — чуть улыбнулся он.
— Ловко, правда? — со злостью фыркнула она.
Она занимала каюту, раньше принадлежавшую Бохеду. После ее появления на корабле Раладан взял офицера к себе. Каюта была такая же, как и все офицерские помещения на «Сейле», небольшая и довольно темная. Но два фонаря, висевшие под потолком, давали достаточно света. Достаточно для того, чтобы он мог оценить, что видит перед собой одну из прекраснейших женщин Шерера. Он остолбенело смотрел на груди, соски которых казались твердыми, словно из камня, на округлые бедра, идеальные очертания ног…
Подбежав к постели, она стукнула его кулаком по доспехам:
— Что, прямо в этой скорлупе ляжешь? — Она легла, закинув руки за голову. — А может быть, ты все еще на службе? Тогда принеси еще и арбалет. Только стрелу не заряжай, ради Шерни… Может, я и хочу, чтобы меня проткнули… только не стрелой…
Отстегивая меч, он подумал, что все-таки хорошо бы было, чтобы Раладан ни о чем не догадался. Давало о себе знать некое чувство вины.
Была глубокая ночь, когда он медленно застегивал ремни кирасы. Девушка лежала на животе, подложив руки под подбородок; скрещенные в лодыжках ноги чуть покачивались над округлыми ягодицами. Думала ли она о том же самом, что и он?
Он чувствовал себя отвратительно. Все это было ни к чему.
Старый, а глупый — так иногда говорили.
— Что-нибудь не так? — спросила она.
— Все не так, — ответил он, прежде чем сообразил, что, собственно, говорит. Тут же он понял, что к многочисленным ошибкам, которые он успел сегодня совершить, добавилась еще одна… Но в конце концов, разве это имело какое-то значение? — Ты прекрасная женщина… Самая прекрасная из всех, кого я когда-либо видел… — добавил он, чувствуя и слыша, сколь фальшиво звучат его слова.
— Самая прекрасная из всех, кого ты когда-либо видел… — повторила она. — Кажется, понимаю. Самая прекрасная, но не более того. Так?
Он молча кивнул.
— Я обычный солдат… — Он вертел в руках пояс с мечом. — Мечту не насилуют, — неожиданно добавил он.
В другой раз она, возможно, задумалась бы над тем, сколь красиво умеет порой говорить этот «обычный солдат».
Они молча смотрели друг на друга. Каштановые волосы полностью закрывали спину девушки — и самый грозный, мрачный рисунок из всех, что он когда-либо видел. Он слышал, что такие татуировки делают в Дартане, и знал, что она долго была в Роллайне.
Внезапно она подняла руки и одним движением сняла с лица повязку. Он отшатнулся в неподдельном ужасе от того, что увидел.
— Вот такая я на самом деле, - сказала она. — Самая прекрасная на свете, не так ли?
Он проглотил слюну.
— Зачем ты это делаешь? — спросил он.
— Какая разница зачем? Может, я хочу получить от этой ночи немного удовольствия. Ты сказал мне, что чувствуешь, ну так я тебе показываю, какая я на самом деле. Откровенность за откровенность и правда за правду… Тебе не нравится мое лицо?
Неожиданно она вскочила.
— Раладан не должен об этом узнать, — подчеркнуто серьезно сказала она. — Он бы на меня обиделся!
— Он не узнает, — заверил ее Давароден.
— Не узнает, — эхом повторила она, снова надевая повязку. — Я уверена, что не узнает.
Раладан, полуодетый, столкнулся с поспешно выбегавшим из своей каюты Таменатом. В руке великана сверкал меч.
Крик не прекращался! Они ворвались в каюту девушки.
Пылающий словно факел человек метался по каюте, воя как зверь. Огонь лизал стену, стол, расползался по полу… Прежде чем они осознали весь ужас происходящего, сквозь пламя пробежала Ридарета, вырвала меч из руки Посланника, после чего бросилась к живому огненному шару, ударив изо всех сил. Огненный ком рухнул на пол, язык пламени прыгнул к волосам девушки…
Таменат издал горловой крик, помещение заполнилось густой чернотой, холодной как лед, — и все стихло.
Они услышали стон Ридареты. Таменат сказал что-то еще, какое-то короткое слово, и вспыхнули фонари под потолком… Раладан бросился к девушке, которая стояла обнаженная посреди каюты. Он схватил ее за руки, оглядывая с головы до ног, но огонь, похоже, не причинил ей вреда, хотя волосы ее были сильно обожжены, наверняка обожжены были и ступни…
Он крепко обнял ее.
— С тобой ничего не случилось?