Король Руси
Шрифт:
И снова сигнал к отступлению.
И вот уже вторая рота, отходя, проскочила сквозь всадников третьей роты, идущей в атаку…
А тем временем гусары крутились вокруг польско-литовской конницы и пускали в нее стрелы. Одна за другой.
После же третьего удара «в копья», прозвучала общая атака и отошедшие уже уланы первых двух рот, а также гусары, выхватили свои клинки и пошли в рукопашную. Благо, что польско-литовской шляхты теперь, после всех художеств, оставалось едва половина. Из-за чего они резко оказались в меньшинстве. Особенно в связи с тем, что уланы выхватили не сабли или мечи, а кончары — очень убедительный довод
Как не сложно догадаться — поляки и литвины особенно драться уже не захотели в сложившейся обстановке. А потому, не дожидаясь вступления в общую собачью свалку, развернулись и дали деру. Все-таки потеря половины личного состава буквально за две-три минуты кому угодно по нервам ударит. Даже без шуток храбрым шляхтичам.
Гусары с уланами попытались было их преследовать, но им наперерез двинулась латная итальянская и имперская конница. И ребятам пришлось спешно отходить. Вот прямо просто бегом.
Это имея пики уланы еще могли на что-то рассчитывать в лобовом столкновении с нормальной, полноценной латной конницей. А так… на одних морально волевых? Да еще в меньшинстве? Нет. Это все отчетливо напоминало самоубийство. Гусар же вообще не брали в расчет, они для латников просто мясо. Поэтому ходу они все и дали, погоняя лошадей и стараясь проскочить мантелеты как можно скорее. Ведь сзади в них могли влететь латники. И они бы влетели, если бы к мантелетам король не отправил роту королевских мушкетеров. Которые дали отсекающий залп, весьма отрезвляющего характера. Там до сотни латников «опало, как озимая» от мушкетерских «ласк».
Понятно, что застучали и фальконеты с пищалями. Но на дистанцию за сотню метров они могли бить только ядрами. Что не продуктивно в отражении такой атаки. А вот мушкетеры своими «карамультуками» доставали и дальше.
Ясно дело, что если бы там ехали жандармы в максимилиановском доспехе, то такой эффективности огня они бы не добились. Но там были обычные латники в обычных доспехах, которые не отличались особой толщиной и прочностью. Аркебузы они, конечно, держали. Если не ближе двадцати, а то и тридцати шагов. А вот мушкеты, что на тех же тридцати шагах надежно пробивали стальную пластину в четыре, а то и пять миллиметров, отличились и на ста пятидесяти. Там ведь нужно было не по одиночным всадникам лупить, а по группе. Вот и ударили. Больно и сильно. Достаточно для того, чтобы остудить наступательный порыв латников и дать гусарам с уланами нормально отойти за вал.
Тем временем швейцарцы продолжали наступать.
И по мере их приближения в дело включались сначала фальконеты, а потом и пищали, начавшие забрасывать их ядрами. Весьма неприятно так. Из-за чего форхут окончательно был разбит и рассеявшись начал отступать. А гевальтут подошел на дистанцию в сто шагов в весьма и весьма потрепанном виде. Там едва половина личного состава оставалась.
Причем подошел он только потому, что последние сто метров никто в него не стрелял. Стволы перегрелись.
Бах-бах-ба-бабах!
Разрядились кулеврины, которые, наконец-то удалось охладить.
Только уже не ядрами, а тяжелой картечью, что была упакована в натуральные консервные банки. Из-за чего и летела кучно, и энергию меньше теряла в первые мгновения полета.
Раз.
И шквалистый порыв ветра уронил практически весь фронт гевальтута. А кое-кого задел и из второй или третьей линии.
Минута.
Новый залп из кулеврин. И в дело вступили аркебузы. Все шесть тысяч.
Видя узор боя, Иоанн сумел провести определенный маневр и сосредоточить против атакующих колон всю свою стрелковую мощь. На принципах караколирования, разумеется.
Первая рота, выстроившись в линию напротив гевальтута, дала залп. И тут же отошла. Ее место заняла вторая рота. Которая также дала залп и спешно отошла. Потом третье. Четвертая. И так далее. Иоанн поставил все шесть тысяч своих стрелков в могучую «стрелковую» колонну, прямо напротив противника. Только не плотную, а разреженную. Так, чтобы сквозь их боевые порядки можно было отходить.
Вот и выходило, что все шесть тысяч стрелков сумели по одному разу выстрелить. Причем быстро. Один за другим. С интервалом секунды в три-четыре. И если первые выстрелы шли относительно прицельно, то последующие — нет. Все заволокло дымом. И стреляли просто — куда-то туда. Хуже того, последние ряды даже задыхались и выходили из этих клубов дыма, нервно хватая ртом воздух. Словно рыбы на берегу.
А потом туда же, в это молоко порохового дыма, ударили кулеврины картечью. На удачу.
Когда же дым рассеялся, то стало ясно — ни форхута, ни гевальтута больше нет. Нет и все. Зато перед полевыми укреплениями русских лежал целый завал из убитых и раненых.
Начхут же, арьергард, то есть, развернулся и просто побежал. Без всякого порядка. Его тоже потрепало. Но не так сильно, конечно.
Иоанн в некотором раздражении потер шею.
Ему очень не понравилось то, что начхут отошел, да и фламандцы не поучаствовали. В обороне их бить было куда как приятно. А теперь ему придется наступать. Что казалось ему плохой идеей.
Вон у них сколько орудий.
Просто беда.
Конечно, до них достреливали кулеврины. Но сколько нужно сделать выстрелов, чтобы из подавить? Дня три-четыре долбить без остановки? Или больше?
[1] В этом вопросе есть два подхода. Первый трактует драгун как просто ездящую на конях пехоту. Второй считает, что драгуны, это войска, обученные бою как в конном, так и пешем строю. Во втором случае получалось, что-либо эти войска были плохи и как пехота, и как кавалерия, или относились к элите и стояли очень дорого, однако, их можно было считать конницей (или кавалерией). В первом же случае это была все же пехота, этакая «мотопехота» на конной тяге.
[2] У Карла Смелого в битве при Грансоне (1476) в оригинальной истории было около 400 орудий.
[3] В данном случае имеется в виду готические доспехи.
[4] Таким образом баланс сил был такой. У Иоанна 9 тысяч пехоты, 2,5 тысячи кавалерии и 28 орудий. У Казимира 25 тысяч пехоты, 3,4 тысячи конницы и 112 орудий. Употребление в одном случае конницы, а в другом кавалерии — это не опечатка, ибо кавалерия — это регулярная конница.
[5] В формуле Гай Юлий Цезарь расклад такой. Преномер, то есть, личное имя — Гай, номен, то есть, фамилия (имя рода) — Юлий, а Цезарь — это когномен, то есть, устойчивое родовое прозвище (грубо говоря, вторая часть фамилии). Уровень комичности при назывании Гая Юлия Цезаря просто Цезарем примерно такой же, как если бы Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина в обиходе именовали просто Щедриным. Важно не путать с «цезарем» как с титулом.