Король смеха
Шрифт:
На ловца, как говорится, и зверь бежит. Ко мне подсел неизвестный господин, потрепал меня по плечу и сказал:
– Здравствуйте, господин писатель. Не узнаете меня?
– Как не узнаю, – с вялой вежливостью возразил я. – Очень даже хорошо узнал. Как поживаете?
– Дела разные ломаю. А вы?
– Я тоже думаю каким-нибудь делом заняться.
– Лиры есть?
– Немножко есть, – хлопнул я себя по карману.
Лицо моего собеседника выразило напряженное внимание.
– Гм!.. Что
– Какой баран? – удивился я.
– Обыкновенный. Знаете, сколько он весит?
– А черт его знает. Я до сих пор писал рассказы, а не взвешивал баранов.
– Как же вы не знаете веса барана? – с упреком сказал незнакомец.
– Не приходилось. Впрочем, если нужно, я как-нибудь на днях… когда будет свободное время…
– Ну так вот! Знайте же, что средний баран весит три пуда!!!
Я изобразил на своем лице напряженное удовольствие.
– Смотрите-ка! Кто бы мог подозревать.
– Да, да… Три пуда. А вы знаете, сколько стоит фунт баранины? Пятьдесят пиастров.
– Да… вообще сейчас жизнь очень запуталась… – неопределенно заметил я.
– Ну, для умного человека жизнь проста как палец. Итак, продолжаю. А знаете ли вы, сколько стоит целый баран в Кады-Киое?! Десять лир! Итак – вот вам дело: вы даете двадцать лир и я двадцать лир – я покупаю двух овец, режу их…
– Не надо их резать, – сентиментально попросил я. – Они такие хорошенькие.
– А как же иначе мы их на мясо продадим? Я их сам зарежу, не бойтесь. Итак, на ваши двадцать лир вы будете иметь шесть пудов овечьего мяса, по розничной цене – шестьдесят лир!!! Да шкура в вашу пользу, да рога.
Хотя я до сих пор рогатых овец не встречал, но это была, очевидно, особая местная порода. Я кивнул головой с видом знатока:
– Очень хорошее дельце. А когда прикажете внести деньги?
– Да хоть сейчас! Чем скорее, тем лучше. Сколько тут у вас? Ровно двадцать? Ну вот и спасибо. Завтра утром бараны уже будут у нас. Хотите, я приведу их к вам показать?
Я замялся.
– Не знаю, удобно ли это… Вдруг ни с того ни с сего бараны заходят на квартиру… Да еще моя хозяйка против этих посторонних визитов… Нет, лучше их просто зарежьте. Только не мучайте, хорошо?
Мой новый компаньон заверил, что смерть этих невинных созданий будет совершенно безболезненна и легка, как сон, и, пожав мне руку, умчался с озабоченным лицом.
С тех пор прошло 8 дней. Пока я не вижу ни моего компаньона, ни баранов, ни прибыли. Очевидно, с компаньоном что-нибудь случилось… Иногда по ночам меня мучит совесть: прав ли я был, поручив этому слабосильному человеку опасную процедуру умерщвления баранов? А что, если они по дороге сбежали от него? А
Вчера со мной произошел удивительный случай. Иду по улице – вдруг вижу: мой компаньон навстречу. Я радостно кинулся к нему.
– Здравствуйте, голубчик! Ну что слышно с баранами?
Он удивленно взглянул на меня:
– Какие бараны? Простите, я вас совершенно не знаю!
– Ка-ак? Да ведь мы же вместе хотели заработать на баранах?
– Простите, я вас в первый раз вижу. Я иногда зарабатываю на баранах, но зарабатываю один.
И, отстранив меня, он пошел дальше.
«Однако какое удивительное сходство, – бормотал я себе под нос, провожая его взглядом. – То же лицо, тот же голос и даже на баранах зарабатывает, как и тот!»
Много тайн хранит в себе чарующий загадочный Восток.
Русские женщины в Константинополе
Я спросил своего приятеля, разбитного малого и доку по здешним делам:
– Слушай… Я все вижу только одну уличную, по-моему, очень неприглядную жизнь… А где здесь, например, хорошее русское общество?
– А вот зайдем… Здесь есть за углом кабачок. Вот оно и будет хорошее русское общество.
– В кабаке?
– Ну уж и «в кабаке». Нужно, милый мой, выражаться мягче: «в кабачке», «в ресторанчике»… А то, что это за скифское: «кабак».
Мы подошли к каким-то дверям и… с этих пор мой приятель повел себя крайне странно: расцеловался с бравым швейцаром, дружески пожал руку бородатому буфетчику за стойкой и, усаживаясь за столик, потер руки с тем непередаваемым значением, когда русский человек собирается хватить рюмку водки с подобающей этому напитку закуской:
– Ну-с… Полбутылочки очищенной, селедочку в горчице и балычка с перчиком.
Я осмотрелся. В одном углу за столиком сидела с кавалером известная всему Петербургу Динка-Танцуй, в другом Манька-Кавардак, в третьем два именитых столичных шулера, битых в свое время так, что выдубленная кожа на их лицах сделалась нежной и гладкой, как атлас.
– Вот это, по-твоему, хорошее русское общество?! – ахнул я.
– Да не это, чудак. Ты на слуг обрати внимание.
Прехорошенькая дама в кокетливом передничке подошла к нам с карточкой.
– Честь имею приветствовать вас, графиня, – изысканно расшаркался приятель. – Позвольте, графиня, представить вам моего друга писателя Простодушного.
– Ну как же, знаю, – милостиво сказала графиня, протягивая очаровательную ручку. – Когда мой муж был товарищем министра, мы часто в сумерки читали вас вслух. Бывало, заеду к Вольфу…