Король темных просторов
Шрифт:
Приближалась осень, пора штормов, предпринимать более или менее серьезную экспедицию поздно. Но и времени до ее прихода оставалось слишком много, чтобы вообще ничего не делать. Болтаться по Закрытому морю, надеясь на счастливое стечение обстоятельств? Он уже отвык от подобного рода охоты…
Капитан потер подбородок. А может быть, в Безымянную страну? За Брошенными Предметами? Там даже время шло иначе, место это было весьма необычным… Там можно было бы переждать пору штормов. Рискованно, но?..
Когда-то он уже бывал там. Места эти звались Дурным краем, и не без причин. Там он потерял три четверти своей команды. Но те, кто выжил, могли себя поздравить. За Брошенные Предметы платили уже не серебром, а золотом. Моряки, полные суеверного страха, наперегонки избавлялись от драгоценной «магической»
Капитан прогнал искушение прочь. Он не мог снова идти в Дурной край, и причиной тому были люди — новые, ненадежные. Будь у него на «Змее» старая, испытанная команда, во главе которой он получил свое боевое прозвище…
Он усмехнулся собственным воспоминаниям.
Прошло несколько лет с тех пор, как он вырезал до последнего человека маленький гарнизон морской стражи на одном из островков Гаррийского моря. Там ничего не было, кроме остатков старой рыбацкой пристани и нескольких покосившихся домов. В некоторых из них сидели солдаты — собственно говоря, неизвестно зачем. Ходили слухи, что командование морской стражи Гарры и Островов носится с идеей восстановить пристань и построить казармы для команд двух или трех небольших кораблей резервного флота. Короче говоря, на заброшенном островке должен был возникнуть маленький военный порт. Рапис слышал об этом уже давно. Шли годы, а планы стражников так и оставались лишь планами. «Морской змей» как-то раз завернул к этой пристани, а когда отходил — над островом развевался пурпурно-зеленый военный флаг Раписа. Прошли месяцы, прежде чем к берегам островка прибыл корабль морской стражи, доставивший провизию; только тогда обнаружилось, что от солдат на острове не осталось и следа. Какое-то время спустя там обосновался новый гарнизон, и лишь благодаря чистой случайности «Морской змей» снова посетил старую пристань. На этот раз солдаты остались в живых… пополнив собой команду Раписа. Ничего удивительного — к разряду честных людей их вряд ли можно было отнести… На службу в таком месте, как всеми забытый островок, солдат посылали в наказание: все они, включая командира, совершили те или иные проступки. Рапис во второй раз поднял над островом свой флаг и через несколько месяцев вернулся, чтобы проверить, на месте ли он. Флага уже не было. На этот раз команде «Змея» пришлось по-настоящему сразиться с усиленным гарнизоном, насчитывавшим несколько десятков хорошо вооруженных солдат. И в третий раз пурпурно-зеленый флаг взвился над островом. Капитан пиратского корабля объявил открытую войну Вечной империи.
В комендатуре морской стражи Гарры и Островов никто не мог понять, в чем, собственно, дело. Безлюдный островок не представлял никакой ценности, там мог возникнуть небольшой военный порт, но не более того. Вряд ли стоило подозревать, что команда таинственного пиратского парусника собиралась там всерьез обосноваться. В этом не было никакого смысла. Остров тщательно изучили. Как и следовало ожидать, там не было ничего, совершенно ничего. Тем не менее брошенный морскими разбойниками вызов был принят. Бич пиратства давно уже докучал империи, и теперь подворачивался случай уничтожить нахальный парусник. Получив помощь сухопутных войск, морская стража высадила на несчастном острове почти половину — свыше трехсот человек — Гаррийского легиона. По морю кружили две эскадры, составлявшие ядро резервного флота.
Рапис, всюду имевший своих шпионов, знал обо всех этих начинаниях; размах предприятия делал невозможным сохранение полной тайны. Он выиграл войну. Легенды о собранных им сокровищах неожиданно нашли удивительное подтверждение: капитан «Морского змея» купил себе подмогу, и притом не какую попало… В атаке на остров (позднее названный Барирра — Странный) участвовали четыре больших корабля и два поменьше, а кроме того, десятка полтора быстрых суденышек морских шакалов, рыбаков и пиратов, грабивших заманенные на мель корабли. Два имперских фрегата пустили
Сидя в каюте, посреди разбросанной постели, Рапис провел рукой по лицу. Он вдруг понял, как часто (слишком часто!) стали его посещать в последнее время воспоминания. Капитан начинал задумываться, не признак ли это подступающей старости. Все чаще его беспокоило прошлое и все реже — будущее… Он встал и выглянул из спальни. Девушка — уже одетая — поправляла складки сказочно богатого, хотя и несколько запыленного и помятого платья.
Капитан молча разглядывал ее. Он уже знал, что ему предстоят серьезные хлопоты… Девушка в его каюте не могла быть деревенской жительницей. Дочь рыбака из островного селения не сумела бы даже зашнуровать лиф. Лицо было перечеркнуто черной повязкой, а взгляд единственного глаза таил в себе некую мрачную, угрюмую экзотику, но прежде всего — вызов.
— Госпожа, — сказал Рапис, — я капитан пиратского корабля, но прежде всего я мужчина чистой крови. Я не беру в плен женщин, равных мне по происхождению, чтобы продать их в неволю. Возможно, я мог бы потребовать выкуп. Произошла печальная ошибка… Ридарета.
А дальше? Он с усилием складывал горловые звуки в слова, а те в свою очередь в предложения.
Девушка молчала.
— Назови свое имя, госпожа, — потребовал он уже решительнее. — Возможно, я плохо владею языком, но уверен, что меня можно понять. Прошу назвать полное имя или инициалы твоих родовых имен. Это не просьба, а приказ.
Кирлан когда-то пытался совершить невозможное — перенести родовые инициалы на гаррийскую почву. Родовые имена появились много веков назад в Дартане, потом их перенял Армект. Однако они были абсолютно чужды гаррийским обычаям и традициям. Они прижились только на Островах: жители их, не имевшие собственной аристократии, не протестовали, когда император, награждая за различные заслуги, даровал некоторым семьям статус чистой крови.
Девушка прикусила губу.
— Просто… Ридарета, — наконец ответила она.
Молчание затягивалось. Капитан смотрел ей прямо в лицо; она отвечала ему удивительно упрямым и непокорным взглядом. Кем она была, гром и молния?
— Ты можешь стать ценной заложницей, — сказал Рапис, — но можешь оставаться невольницей, как и прежде. Выбирай. Заложницу я могу обменять на золото. Невольниц я уже пробовал — ничего не вышло. Все женщины, какие есть на корабле, достанутся завтра матросам. Но здесь военный корабль, а не бордель, и потому матросские забавы продлятся самое большее день. Потом с невольницами будут забавляться рыбы.
И впервые на ее лице мелькнула тень страха. Даже ужаса.
Капитан сел в просторное, удобное кресло и вытянул ноги на середину каюты. У имперских офицеров не было таких кресел. Он притащил его себе с того же барка, откуда взялись и женские платья в сундуке.
— У меня нет ни терпения, ни времени, ваше благородие, чтобы играть с тобой в вопросы без ответов, — спокойно сказал он. — Я хочу услышать твое полное имя. Спрашиваю в последний раз.
Девушка сжала губы.