Король Треф
Шрифт:
— А вот мы сейчас чайку с травами выпьем, душу потешим, да поговорим ладком о делах наших ско…
Он вдруг запнулся и, бросив быстрый взгляд на Алешу, продолжил:
— Да, дела наши не скорые. А скажи, брат Алексей, откуда сам-то будешь?
Алексей, оторвавшись от изучения небогатой обстановки, повернулся к нему и ответил:
— А я, брат Пахомий, из поселения староверского, что рядом с Ижмой. Это недалеко от Ухты.
— Так ты комяк, что ли, — удивленно спросил Пахомий, разворачивая мятую газету, в которой
Алеша улыбнулся и сказал:
— Конечно, не похож. Сам-то я русский, а комяков там и вправду хватает. Их земля, а мы — вроде как гостями раньше были, ну а теперь-то и сами хозяева. Комяки нас за своих признают. Мы с ними ладим.
— Вот и хорошо, что ладите, — отозвался Пахомий, разливая душистый чай по алюминиевым кружкам, — а я-то сам из-под Архангельска. Это здесь недалеко, на Севере. Жил там, не тужил, а потом…
Он тяжело вздохнул и замолчал.
— Ты чай-то пей, Алеша, — сказал он, впервые назвав его попросту, — пей, а то остынет.
И сам, подавая пример, поднес кружку к губам и шумно отхлебнул горячего темного чая.
Алеша последовал его примеру и, почувствовав незнакомый, но приятный вкус, спросил:
— А на каких травах настой? Что-то мне незнакомо.
Пахомий улыбнулся и ответил:
— Откуда ж оно будет тебе знакомо, если там у вас травы свои, таежные, а тут все совсем другое растет. Но тоже добрый сбор.
— Да, сбор хороший, — согласился Алеша и аккуратно отломил кусочек сухаря, обсыпанного маком.
— Так расскажи мне, Алеша, как ты сюда попал, — спросил, наконец, Пахомий, пытливо глядя на юношу.
Алеша вздохнул и, поставив кружку на стол, ответил:
— А я и сам не знаю. Мы со старицей Максимилой и с сестрой моей младшей Аленой сидели на полянке нашей да чай пили. Вдруг прилетел вертолет, нас с Аленой схватили и без всяких слов увезли на нем. А Секача, пса нашего, застрелили. И вот теперь я здесь. А где Алена, я и не знаю. Приходил вчера генерал какой-то, забыл его фамилию, так я с ним разговаривал, а про Алену и не спросил. От этого всего у меня голова кругом пошла, вот и забыл. Эх, стыдобушка, — брат, называется!
— Ну, не казни себя, не казни. Придет опять генерал этот, его Александром Михайловичем звать, важный, между прочим, генерал, так и спросишь у него про сестренку свою. Да не сокрушайся о ней, ничего с ней плохого не случится.
Пахомий понизил голос и доверительно сказал:
— Я тут хоть и маленький человек, истопником служу, но кое-что знаю. Так что расскажу я тебе сейчас о том, где ты да зачем. Ты чай-то допивай, а потом и поговорим.
С улицы доносились выкрики и кряхтенье.
Алеша посмотрел в открытую дверь и увидел, что несколько молодых парней в синей униформе усердно лазят по железному разлапистому пауку, а рядом с ними стоит молодой военный и строго покрикивает, подгоняя их и не давая лениться. В руке у него была хворостина и, увидев, что один из парней замешкался, он подошел к нему и с силой вытянул его хворостиной по заднице. Парень ойкнул и зашевелился пошустрее.
Алеше стало смешно, и он фыркнул.
Пахомий тоже посмотрел в ту сторону и, скрывая улыбку в бороде, сказал:
— Погоди, посмотрим, как ты будешь хихикать, когда тебя вот так же за нерадение поучат. Небось, не понравится.
Алеша хотел было спросить, что он имел в виду, но тут его внимание привлекли четверо парней, которые под руководством другого военного изо всех сил лупили друг друга каким-то замысловатым способом. При этом они соблюдали очередность и выкрикивали непонятные слова. Военный отдал команду и они, чудно поклонившись, начали волтузить друг дружку другим манером.
Тут любопытство Алеши достигло предела, и он, повернувшись к Пахомию, хотел было расспросить его о том, что увидел, но тот, предупреждая его вопрос, сказал:
— Ну как, напился чаю, Алеша? Вот и хорошо. Пойдем-ка на свежий воздух, сядем там на лавочке, да я расскажу тебе кое-что.
Они вышли на улицу и устроились за тем самым столом, где вчера состоялась странная беседа Алеши и важного генерала Александра Михайловича Губанова.
Пахомий огладил клочковатую неухоженную бороду и начал:
— Сам я человек маленький. Мое дело — уголек в котельной жечь да двор подметать. Вот и все мои мирские дела. Но, как я уже сказал, кое-что я знаю и поэтому расскажу тебе, чтобы внести некоторую ясность в твое положение.
Он кашлянул и продолжил:
— Это место называется спецбазой ФСБ. Что такое ФСБ — знаешь?
— Знаю, — ответил Алеша, — мне генерал вчера рассказал. Это вроде как главная государственная стража.
Пахомий поднял брови и сказал:
— Ну-у… В общем, так оно и есть. Так вот, Алеша, на службу в эту стражу какого-всякого не возьмут. Тут люди особые нужны. И получается, что ты, Алеша, как раз один из таких особых. И тебе предстоит стать воином, охраняющим жизнь и покой людей. А то, что тебя привезли сюда, не спросив, так это потому, что то дело, которому ты будешь служить, гораздо важнее, чем твои собственные желания и стремления. И, раз выбрали тебя среди тьмы других людей, значит — стоишь ты того.
Алеша слушал Пахомия и удивлялся тому, как складно тот излагает такие непростые вещи.
— И я скажу тебе больше, брат Алексей, — сказал Пахомий многозначительно, — считай, что здесь ты сможешь послужить Господу так, как нигде больше не удастся. И то, что здесь с тобой не будут говорить на божественные темы, — ничего не значит. Тебя научат знающие наставники, и будешь ты мечом огненным пресекать зло и скверну. А уж что такое зло и скверна, я знаю хорошо. Даже очень хорошо.