Король — узник Фантомаса
Шрифт:
Не теряя времени, Жюв высказал свои пожелания: он хотел бы быть представленным королеве и получить свободный доступ во дворец. Хеберляуф ответил, что нет ничего легче, чем представить Жюва королеве, и что как раз сегодня будет иметь место обычная аудиенция. Что касается свободного пропуска во дворец, то получить его очень трудно, и лично он тут ничего не может поделать. Но он тут же ободрил комиссара, сказав, что у госпожи Хеберляуф имеются свои связи и возможности.
— Приходите к нам завтракать через час, — пригласил он Жюва, — вы познакомитесь с моей супругой. А потом у вас
Бывший пастор откланялся, ещё более торжественный и церемонный, чем в начале встречи.
Оставшийся в его распоряжении час Жюв потратил на прогулку по улицам и на болтовню с продавцами.
— Ну, как вы себя находите, господин Жюв?
Одетый в короткие бархатные штаны и шёлковые чулки, комиссар с беспокойством рассматривал себя в зеркале, в то время как госпожа Хеберляуф, толстенькая низенькая дама, семенила вокруг него, радостно хлопая в ладоши. Всё это происходило уже после того, как Жюв успел позавтракать с любезной четой.
У него не оставалось сомнений, что именно госпожа Хеберляуф является подлинной хозяйкой всей государственной полиции Гессе-Веймара. При этом всё, что она рассказывала, не поднималось над уровнем сплетен и досужих разговоров, ничего существенного она сообщить не могла — или не хотела.
Завтрак был обильным и тяжёлым, на немецкий манер, когда фрукты и компот подаются одновременно с рыбным блюдом, а варенье — вместе с жарким. Когда встали из-за стола, госпожа Хеберляуф повела гостя в гардеробную, где он мог выбрать себе недостающие предметы туалета для королевского приёма.
— Надо торопиться, — сказала хозяйка, когда примерка была закончена. — Королева очень пунктуальна. А нам ещё предстоит проделать ряд формальностей.
Жюва уже ожидала машина, которая на большой скорости пересекла город из конца в конец и доставила его к королевскому замку, находившемуся в обширном парке. Этот парк торжественно именовался Булонским лесом, что в местном произношении звучало, как «Пуа де Пулунь». Парк был расположен на пологом склоне холма, спускавшемся к берегу живописной речки Вайзы, чьи спокойные воды через несколько километров впадали в Рейн.
Дворец высился на холме, и из его окон, должно быть, открывался великолепный вид на всю окрестность; его фасад напоминал Версальский дворец в миниатюре. К главному подъезду вела широкая каменная лестница, разворачивающаяся наподобие веера.
Выйдя из машины, Жюв прошёл по длинной, усыпанной песком аллее к левому крылу дворца, где, как ему указала госпожа Хеберляуф, ему надлежало представиться в канцелярии главного камергера. Полицейский с любопытством разглядывал рекомендательную карточку, выданную ему любезной дамой, где фигурировало его имя, сопровождаемое графским титулом.
— Наша королева очень щепетильна в отношении знакомств, — пояснила она, — и лучше, если у вас будет какой-нибудь аристократический титул.
Чтобы скрыть истинные цели своего посещения, комиссар придумал себе соответствующую легенду. У главного
— Бог простит нам эту ложь, — сказал бывший пастор. — Ведь речь идёт о выполнении господином Жювом важной миссии, возложенной на него в интересах нашего государя Фридриха-Христиана!
В чём именно состоит эта миссия, господин Хеберляуф не знал.
Про себя Жюв подумал: «Я, старый и закоренелый демократ, дня не успел пробыть в этом королевстве, как уже получил три аристократических титула!»
Камергер Её величества королевы господин Эрик фон Кампфен долго, внимательно рассматривал бумаги Жюва, потом попросил его следовать за собой. Они вышли из канцелярии через внутреннюю дверь, миновали ещё одно служебное помещение и оказались в салоне, где уже толпилось немало людей. Камергер сообщил имя вновь пришедшего лакею, который и провозгласил это имя во всеуслышание, после чего камергер представил Жюву некоторых из присутствующих:
— Принцесса фон Краус, герцог Рутихсмайерский… полковник…
Жюв не удивлялся: госпожа Хеберляуф предупредила его, что участникам аудиенции полагалось знакомиться между собой. Но он не знал, как себя вести, и боялся нарушить протокол. Однако он очень скоро убедился, что здесь царила непринуждённость в обращении. Группа молодых женщин уже окружила его, желая услышать рассказ о его путешествиях. Но у Жюва были другие заботы. Он повторял про себя, что прошло уже немало часов его пребывания в Гессе-Веймаре, а он ещё ничего не узнал, что могло бы облегчить его расследование. Он заговорил с принцессой фон Краус, пышной блондинкой, скрывавшей веснушки под толстым слоем косметики.
— А Его величество король будет присутствовать на приёме? — спросил он.
Принцесса в недоумении уставилась на него своими фарфоровыми глазами, потом расхохоталась:
— Сразу видно, сударь, что вы приехали из глубин Африки! Иначе бы вы знали, что Его величество король находится в отъезде, в Париже. Неужели вы об этом не знаете? Ведь вы приехали через Париж…
«Ага, — подумал Жюв, — эта дама, кажется, неплохо информирована».
Герцогиня Рутисхаймерская, длинная и тощая, как жердь, и составлявшая забавный контраст толстенькой принцессе, увлекла Жюва в сторону и зашептала, прикрывая веером тонкие губы:
— Наш король, граф, ужасный бабник. Всем известно, что он отправляется в Париж для любовных похождений.
Произнося эти слова, герцогиня скорчила такую гримасу отвращения, что Жюв едва удержался от смеха, но ответил галантной, хотя и чуть-чуть рискованной фразой:
— Быть может, Его величество заслуживает критики за то, что едет слишком далеко в поисках счастья.
— Ах, как вы правы! — вздохнула толстенькая принцесса фон Краус, которая услышала последнюю фразу. — Наверное, в этих парижанках действительно есть какое-то колдовство. Говорят… — здесь принцесса ещё больше понизила голос, — говорят, что кутюрье с улицы де ла Пэ готовят к весне такую неприличную моду! Такую неприличную!