Король — узник Фантомаса
Шрифт:
— Мне нужно получить справку о возможной продолжительности дорожных работ…
Служитель бросил на посетителя взгляд, исполненный подозрительности:
— Но вы, по крайней мере, не журналист?
«Как он мне надоел! — подумал Фандор. — Ещё немного, и я скажу ему, что я король…»
— Я не журналист, — сказал он. — Я… занимаюсь расклейкой афиш…
— Тогда другое дело… — проворчал служитель. — Вот, напротив вас, дверь номер 43… Но там сейчас никого нет…
И, внезапно подобрев, добавил:
— Сразу бы мне сказали… А то ходят тут всякие за справками, надоедают… С тех пор как газеты начали кампанию за «оздоровление» — так они выражаются! — за «оздоровление» Парижа, совсем жизни не стало… Вот мне и дано указание: всем журналистам давать от ворот поворот… посылать куда подальше! Пусть себе ходят по коридорам, пока не окочурятся…
— И правильно делаете! — сказал Фандор. — Но зачем мне в кабинет, где никого нет?
— Не стоять же в коридоре! Заходите и подождите… Он скоро вернётся.
Видимо, служитель ошибся: войдя в кабинет, Фандор нашёл там чиновника… «Нашёл» — подходящее слово, потому что хозяин кабинета был буквально завален грудами папок и конторских книг, которые громоздились повсюду: на столе, на полках, на полу… Не смущаясь царившим вокруг беспорядком, чиновник преспокойно читал роман в красном переплёте. Посетителя, оторвавшего его от этого приятного занятия, он встретил очень хмуро:
— Что угодно?
— Я хотел бы, месье, получить маленькое разъяснение… Как долго продлятся дорожные работы на площади Согласия? Между набережной и Оранжери?
— А зачем вам это надо знать?
— Я работаю по расклейке афиш… У меня, возможно, будут предложения к городским властям…
Чиновник не нашёл повода отказать посетителю. С тяжёлым вздохом, как человек, замученный непосильным трудом, он вытащил из ближайшей груды реестр, озаглавленный «Состояние дорожных работ в Париже», и стал листать его, мусоля палец и поднимая облака пыли.
— Как вы сказали? — переспросил он. — На углу здания Оранжери и площади Согласия?
— Именно так…
— О каких работах вы говорите?
— Не знаю… Я в траншею не заглядывал…
— А там есть траншея?
— Ну, яма… И ограждение…
Чиновник оглядел посетителя с ног до головы:
— И вы полагаете, что там ведутся работы?
— Ну да…
— Там нет никаких работ! Вы ошиблись! — безапелляционно изрёк чиновник, захлопывая регистр.
— Как нет?
— Так — нет!
— Но я же сам видел…
— Вы не могли ничего видеть!
И чиновник потянулся за своим романом, показывая, что разговор окончен.
— Но как же так? — пробормотал Фандор. — Может быть, эти работы не занесены в ваш реестр?
Чиновник встал с таким видом, как будто ему нанесли оскорбление.
— Милостивый государь! — провозгласил он. — В каждом округе все комиссары полиции обязаны сообщать мне обо всех ведущихся дорожных работах! Понимаете, месье: административно обязаны! Ежедневно и заблаговременно! Все их сообщения я аккуратно заношу в реестр! Ежедневно! Ошибка исключена: если работы не зарегистрированы, значит, их нет! Вам ясно?.. Всё!..
Фандор вынужден был покинуть раздражительного чиновника. Но журналист ничуть не был обескуражен. Он даже казался довольным.
— Я узнал интересные вещи, — проворчал он себе под нос. — Но надо бы перепроверить… Все земляные работы в Париже должны иметь в вечернее и ночное время сигнальное освещение… специальные лампочки на ограждении… Подряд на установку сигнального освещения имеет компания «Леван»…
У привратника министерства он узнал адрес компании. Её дирекция находилась на улице Дюнкрек.
В канцелярии на улице Дюнкрек ему повезло встретить любезного служащего, который проверил записи и подтвердил Фандору, что никаких заказов на установку сигнального освещения в указанном месте компания «Леван» не получала.
Ещё более довольный, журналист нанял фиакр и поехал в Национальную библиотеку. «Это становится совсем интересно! — рассуждал он по дороге. — Работы нигде не зарегистрированы, но они ведутся! Если их не ведут инженеры городской службы, значит, их ведёт кто-то другой… значит, зачем-то ему это нужно!.. Что если в рассказе этого идиота Вульфенмименгляшка есть доля истины? И он действительно разобрал в звуках, издаваемых „поющими фонтанами“, отрывки из гимна Гессе-Веймара?»
В Национальной библиотеке он долго рылся в каталогах и вёл переговоры с библиографами, после чего ему принесли гору томов: в одних речь шла об архитектуре, в других о скульптуре, третьи были гидами по Парижу… Фандор погрузился в них и так просидел до четырёх часов, когда, взглянув на часы, проворно вскочил на ноги.
— Чёрт побери! — воскликнул он. — У меня едва остаётся время, чтобы заглянуть домой, переодеться и поспеть в «Рояль-Палас» к возвращению этого кретина Вульфа… Как же мне не хочется становиться королём!
В те самые часы, которые Жером Фандор посвятил визитам в министерство общественных работ и Национальную библиотеку, на улице Монсо происходили события, способные ещё больше запутать тот сложный криминальный узел, над распутыванием которого бились Жюв и его друг-журналист.
В своей квартире маркиз де Серак, одновременно мадам Сейрон, разговаривал с кем-то, кто прятался за оконной шторой.
— Итак, вы остаётесь здесь и не трогаетесь с места, — говорил маркиз тихим, приглушённым голосом. — Обещайте мне ничего не предпринимать, что б вы ни услышали…