Король — узник Фантомаса
Шрифт:
— Клянусь, господин маркиз! — отвечал голос из-за шторы.
— Я рассчитываю на вас… И приглашаю посетительницу.
Маркиз де Серак пересёк салон и отворил дверь в соседнюю комнату.
— Входите, мадемуазель, — произнёс он, — и простите меня за то, что я заставил вас ждать, у меня были друзья.
— Ах, сударь, — отвечала Мари Паскаль, ибо это была она, — ах, сударь, прошу вас… это такие пустяки! Напротив, это я… Разрешите мне выразить благодарность…
— За что же, мадемуазель?
— За протекцию, которую вы мне оказали перед лицом Его величества… Она позволила мне получить хороший заказ…
Маркиз пододвинул посетительнице стул и ответил фразой, в которой содержалось несколько значений:
— О мадемуазель, вы получили и нечто большее… Что касается моей рекомендации, то после всех добрых слов, которые наша консьержка говорила о вас… Я жалею только об одном: что вам пришлось стать свидетельницей ужасного события, столь прискорбного для короля.
— Да… более чем прискорбного, — пробормотала Мари.
— Я думаю, мадемуазель, что вы тоже были потрясены…
— О да, конечно! Это было ужасно…
— Для вас особенно, — произнёс маркиз де Серак с нажимом.
Девушка подняла на него ясные глаза и ответила с полным простодушием:
— Да… Я была особенно взволнована, потому что живу в этом доме… потому что знала жертву…
Маркиз прервал её.
— Король говорил мне о вас, — сказал он проникновенным тоном.
Румянец смущения залил щёки и лоб молодой девушки.
— В самом деле, господин маркиз? — пробормотала она прерывающимся голосом. — Его величество спрашивал обо мне?
— Его величество находит вас очаровательной!..
Маркиз де Серак помолчал, чтобы придать своим словам особый вес, и добавил:
— Его величество запомнил вас с первой же встречи…
— В «Рояль-Паласе»? Но он едва видел меня через приотворённую дверь, в течение какой-нибудь секунды…
Тонкая улыбка появилась на губах маркиза.
— Много ли времени нужно королю, — сказал он, — много ли времени нужно молодому мужчине, чтобы начать мечтать о невозможном?
— О невозможном?.. Да, вы правы!..
Лицо молодой девушки стало серьёзным, даже строгим. Было видно, что она напрягает всю свою волю, чтобы сохранить хладнокровие. Что касается маркиза, то, при всей его чопорности, в его голосе появились игривые нотки:
— Возможное, невозможное… Кто знает?.. Воля короля не знает преград!..
И вдруг — прямой вопрос:
— А король вам нравится, мадемуазель?
— Но… но… — залепетала Мари Паскаль. Инстинктивно она встала и протянула руки вперёд, как бы обороняясь от нападения.
Де Серак словно не заметил её жеста и продолжал:
— Быть может, для кого-то смерть несчастной Сюзи д'Орсель была желанной…
— О сударь…
— Что делать, мадемуазель Мари? Счастье одних часто строится на несчастье других… Ведь вы сами, наверное, очень страдали… от ревности.
— Да… Я ревновала!..
— Вы ревновали ужасно… При этом вы знали, что связь с Сюзи д'Орсель не имела для короля большого значения… А вот если бы на её месте оказались вы… то это уже было бы серьёзно… Королю пришлось бы выбирать, и никто не знает, какой выбор он бы сделал… В то время как смерть Сюзи д'Орсель решила бы все проблемы… Признайтесь, что вы желали ей смерти!
— Нет… О нет! — слабым голосом протестовала Мари Паскаль.
— Хотя старая любовница надоела королю, он мог бы сделать выбор в её пользу… по привычке… или из страха перед скандалом… Мысль о том, чтобы делить с ней любовь короля, была для вас невыносима… Чёрт возьми! Может быть, я говорю слишком резко, но я говорю правду! Ведь вы ненавидели бедную Сюзи?
— Ненавидела её?.. Да, может быть! Я так ревновала!
Внезапно она поняла, что выдала себя, что слова, произнесённые ею, могли иметь ужасное значение… Что она фактически призналась маркизу де Сераку в том, что любит короля… Испуганная, потрясённая, она упала в кресло и залилась слезами.
Маркиз по-отечески склонился над ней:
— Не плачьте, не плачьте, моя бедная крошка! Своими словами я вернул вас к тяжёлым воспоминаниям… Но они уже в прошлом! Между вами и королём больше нет преград, препятствовавших вашей любви… Не думайте о прошлом, думайте о будущем!
— О месье… месье… — рыдала Мари.
— Успокойтесь, дитя моё! — продолжал маркиз. — Перед вами прекрасное будущее! Вы любите и — теперь это уже не секрет — вы любимы! Для тех, кто любит, нет ничего невозможного… Надейтесь!.. Судьба устранила соперницу с вашего пути… Как это произошло, неважно… Никто об этом не узнает!.. Вам нечего бояться!
Всё ещё сотрясаемая рыданиями, Мари Паскаль встала, чтобы проститься.
— Извините, господин маркиз, — пролепетала она, — извините меня за эту глупую сцену… Я потеряла контроль над собой и выдала чувства, которые должны были бы остаться скрытыми в глубине моего сердца… Простите… Я так взволнована, что сама не знаю, что наговорила… Разрешите мне уйти…
Как всегда галантный, маркиз де Серак поклонился и проводил посетительницу до дверей своей квартиры.
— Обещайте снова навестить меня, мадемуазель, — говорил он. — Я думаю, что вскоре у меня будут для вас важные новости…
Вернувшись в салон, он воскликнул:
— Выходите же, мой друг! Теперь мы одни.
Штора зашевелилась, и из-за неё появился Вульфенмименгляшк. На его лице было устрашающее выражение, в зубах он зажал рукоятку обнажённого кинжала, правой рукой он сжимал револьвер, левой — пару наручников усовершенствованной системы.