Король в моем плену

Вайнштейн Стелла

Прибавить сюда трения между жителями замка, нехватку нормальной мебели, вечные поломки, болезни, обучение детей грамоте – проблемы прибывали быстрее, чем я успевала с ними справляться. Волшебного дара не хватало на все, необходимо было обладать навыками ведения сельского хозяйства, основами бухгалтерии, экономики и управления, которых катастрофически недоставало. Единственное, что сдерживало желание бросить проигрышный проект управления замком Вейнер, – отчетливое понимание того, что без меня все эти люди просто-напросто пропадут.

Когда

узнаешь, что те самые верные слуги, ради которых ты бьешься как рыба об лед, используют добрые намерения, чтобы озолотиться втихую, пока никто не видит – это как клинок в спину. Ужасное разочарование. И да, я была готова прогнать их сразу, избавив себя от выслушивания оправданий.

Рейсвальд спас от необдуманного шага. Рубить сплеча, совершать импульсивные поступки – такое поведение не красит правителя. Мои люди достойны того, чтобы я, по крайней мере, выслушала оправдания. Легко доверять, когда все идет хорошо, но подобные испытания проверяют не только чистоту совести провинившихся, но и границы милосердия тех, в чьих руках сила. Нельзя ни на минуту забывать, что любое бездумно принятое решение может иметь серьезные последствия в этом мире, столь несправедливом к слабым.

Тронный зал поражал умопомрачительно высоким стрельчатым потолком. Опорные колонны уходили ввысь, где распускались ажурными цветами, ласкающими друг друга изящными каменными лепестками. Свет проникал сквозь витражные окна, распускаясь радугой на серых плитах пола. Иллюзия, наведенная на постамент, все еще держалась. Он сверкал старым золотом в сочетании с тяжелым бархатом, покрывающим мраморное ступенчатое основание. Магия невероятно сильна в последние дни.

В зале царила тишина, несмотря на то что почти вся челядь собралась на суд.

Я заняла место на алом бархате трона. Рейсвальд, будто это самая естественная вещь в мире, устроился у моих ног, прямо на покрытых бордовой тканью ступенях. Моя рука оказалась на расстоянии пары сантиметров от тяжелых кудрей пленника, и желание попробовать их на ощупь стало непереносимым.

Рейсвальд обернулся, посмотрев дьявольскими черными глазами снизу вверх так, что сердце пропустило удар.

– Моя госпожа…

Боже, от этого голоса я сойду с ума.

– Предлагаю начать с девушки, думаю, ее мотивы понятны и стары как мир.

– Посмотрим, прав ли ты, Рейс, – не отказала себе в удовольствии обратиться к королю по имени. Его волосы ласкали тыльную сторону ладони, жутко отвлекали, они оказались неожиданно мягкими и пахли сосной.

Магия тоже отреагировала на близость короля, взбунтовалась, потекла по телу золотой волной. Я приказала себе глубоко и ровно дышать, думать о предстоящей зимовке, а не о мужчинах, которые хоть и принадлежат телом, но никогда не будут моими душой.

– Альдонз, – обратилась к дворецкому, – вели звать Верину.

– Правильное решение, госпожа, – жарко зашептал Рейсвальд, опалив дыханием колено сквозь платье. Его плечо плотно прижималось к моей ноге. – Сначала выслушайте служанку, потом придумаем, как опровергнуть ее слова.

Верина с заплаканным лицом заплетающимся шагом вышла на освобожденную площадку перед троном и осела на пол, словно лишившись сил. К ней тут же бросились трое лакеев, пытаясь помочь встать на ноги, но я остановила их жестом. В поведении Верины проскальзывали истеричные нотки, и мне хотелось посмотреть, как далеко она зайдет в стремлении вызвать жалость.

Подняв нитку жемчуга, я строго посмотрела на служанку. Ожерелье, несмотря на простоту, ценилось довольно высоко за уникальный розовый оттенок бусинок. Дело в том, что именно в нем я появилась в этом мире. Купила в Болгарии у усатого мужика, торгующего на берегу моря, когда ездила на отдых с мамой. Простой речной жемчуг, неровные бусины, отливающие закатным перламутром.

– Я не брала, – со слезами в голосе, прижав руки к груди, надрывно призналась Верина. – Его подбросили! Клянусь, никогда бы не украла ничего вашего, темнейшая госпожа.

– Оно тебе знакомо? – поигрывая нитью, спросила я.

– Вы никогда его не носите, – с обвиняющими нотками сказала она. – Я видела его в шкатулке с драгоценностями мельком, когда убиралась у вас в комнате.

Не надевала с того первого дня и не надену никогда. Слишком больно видеть осколок прошлой жизни. В нитке жемчуга, в белой толстовке и джинсах я очнулась посреди охотничьих угодий Айнура. Два дня скитаний, дикого страха, голода, ночевки в ветвях дуба под завывание волков. Затем на меня наткнулся принц, который ныне сидит у моих ног. Кстати, он, кажется, не узнал ожерелья. Что ж, мужчины редко обращают внимание на мелочи. Глупо ожидать, что он хранит в памяти роман семилетней давности, да еще помнит, что было надето на испуганной замызганной девице.

– Как же оно могло оказаться под твоим матрасом, Верина?

– Не знаю, ваше темнейшество! Кровать Айи стоит рядом, пусть она скажет, как ваше украшение оказалось в моих вещах.

– Становится все занятней. Айя, пойди-ка сюда.

Темноволосая тихая Айя страшно заикалась, старалась в любых обстоятельствах слиться с обоями. Я подумывала сделать ее своей горничной, чтобы чуть-чуть отогреть бедняжку, тем более Сиенна отзывалась о ней весьма положительно.

Айя испуганно вжалась в стену, неохотно качнулась вперед, встала подле Верины.

– Я н-н-не б-б-б…

Девушка запнулась, образовалась неловкая пауза.

– Ну вот, опять из нее слов клещами не вытянешь, – недовольно подчеркнула Верина. – Она всегда мямлит, когда волнуется. Ее поймали на краже, вот и тянет время.

– Н-н-н… – замычала Айя, отчаянно жестикулируя.

– Хватит, – устало махнула я, прекращая попытку Айи оправдаться. – Вижу, доказать ничего невозможно, ее слово против твоего. Говоришь, видела лишь мельком ожерелье, Верина?

– Да, ваше темнейшество.