Шрифт:
Акт 2
Рейнхард
Дождь хлестко бил по мутным стеклам замка. Он сочинял музыку, сводил с ума, очищал улицы Рейнхарда от крови. Проклятьем ложился он на королевство, столетним клеймом Эттельвульфа.
– Король мертв? – с надеждой и трепетом спросила Рейна, королева лисиц, королева-тиранша, убийца младенцев и истребительница вульфов. Она сменила позу, перекинув ногу на ногу и загремев увесистыми серебряными цепями
Ренар, молодой лис, склонил льстивую морду перед своей госпожой.
– Пока нет, моя королева, но мы загнали в капкан его младшего сына, Эттельбарда.
– Кого? Дурни безмозглые! Зачем мне его отпрыск! Он поимел каждую леди и служанку, да весь Эттельвульф полон его чертовых щенков!
– Эттельбард был его любимым сыном, – осмелился возразить лис, все ниже опуская морду.
– Любимым? Думаешь, король что-то смыслит в любви? – Ядовитой пеной слетали с уст королевы слова. – За каким оборотнем мне Эттельбард! Принесите мне голову самого Эттеля! Этого насильника и зверя в человеческом обличии!
Лис встал с колена. Шерсть его была потрепанной, сальной, прищуренный взгляд бегал по сторонам. Королева была не в духе и могла опять лишить поданного места в постели и за своим столом. Да что там говорить, она могла лишить Ренара любой части тела, в том числе и головы. Только недавно она казнила его кузена за то, что он невпопад упомянул Эттеля. Человеческими руками Ренар провел по вытянутой морде. Наполовину человек, наполовину зверь. Монстр. Как и многие в Рейнхарде. Проклятие короля вульфов коснулось всех, заставив оборотней навсегда застыть в уродливых обличиях. Хорошо ещё, подумал лис, безумие не затронуло его мозгов, и он не стал одним из дрём, бесцельно блуждающих по королевству. Но вот в своём ли уме королева?
– Ходят слухи, миледи, что он вновь научился обращаться.
– Что!
Королева Рейна вскочила с трона, устеленного волчьими шкурами. Её желтые глаза пылали, вспыхивая фиолетовым огнем – как и всегда, когда она была в бешенстве. Волосы взметнулись черным пламенем с алыми искрами.
– Но это лишь слухи, миледи, – поспешил добавить лис и тут же пожалел о сказанном.
Его хвост предательски задрожал, и подданный королевы, чтобы как-то отвлечься, принялся вспоминать, как хорошо жилось прежде, до проклятия, когда он мог носить простые штаны и не думать о том, как пропихнуть в них хвост.
Рейна принялась расхаживать из стороны в сторону. Наконец, остановилась возле столика с резными фигурками, стеклянным графином – с вином и кровью – и серебряными кубками. В ярости смахнула все с поверхности и закричала, затмив грохот и звук бьющегося стекла. Бладвейн разлился по шахматному полу густой алой кляксой. Черные волосы упали королеве на лицо, всё еще красивое, с острыми бровями и скулами, тонкими чертами. Если бы не жгучая ненависть во взгляде. Этот огонь обжигал каждого.
– И мы… нам удалось отравить вельмож вульфов, – добавил лис, словно извиняясь перед королевой. – Мы перехватили товар от брюнов…
– Если бы вы отравили Эттеля! Тогда, быть может, закончился бы этот проклятый дождь.
Но королева уже не мыслила себя и Рейнхард без дождя.
Массивные двери с барельефами охотничьих сцен заскрипели, открывшись не с первого раза. Но вот створки распахнулись, впуская в главную залу удрученную процессию. Несколько потрепанных лисов вели за собой молодых дрём в серых рваных одежках. Вульфы. Они отличались покорным нравом и излишней мягкостью, которая раздражала Рейну до боли в деснах. Следом внесли пять тел, уложили в ряд на холодном мраморе. Пятеро лисиц, разного возраста и миловидности. Одной было не больше шестнадцати. Рейна бесстрастно глянула на девчонку, рассматривая заостренный подбородок, тонкий нос. Она, как и четыре другие лисицы, имели полностью человеческий облик. Этель любил именно таких. Рейна не сомневалась, что каждая из девушек была изнасилована, – синяки покрывали руки и ноги. Возможно, бедолаг пытали. Она не любила пыток, предпочитая убивать сразу.
Королева подошла ближе и жестом указала лису задрать юбку у младшей из погубленных лисиц. Впервые за все это время губы Рейны дрогнули. На внутренней стороне бедра, на белой коже возле рыжеватых завитков, стояло багряное клеймо вульфов. Клеймо шлюх.
Рейна обхватила себя руками, впиваясь ногтями в кожу под легкой тканью платья. До боли, до остервенения. Забыть, забыть! Ее собственная кожа, в том же месте, что и у молоденькой лисицы, горела огнем. От стыда, позора. И больше всего – от бессилия.
– Вон! – закричала Рейна. – Вон отсюда, тупые создания! Что за подданные, которые не могут выполнить одно единственное желание своей королевы! Прибейте короля и дело с концом! Жалкие слабаки!
Конец ознакомительного фрагмента.