Король зомби (сборник)
Шрифт:
Я пожал плечами.
– Да фиг его знает. Не уверен, что мне нужен такой обмен.
– А мне нужен, – сказал Стёпа. – Только с кем меняться?
Он осмотрелся по сторонам, словно в поисках обладателя нужного ему товара.
– Все-таки хорошо, что ты меня вытащил, – добавил друг. – Сто лет тут не был. – Он помолчал. – Да и теперь понимаю, что понаписал полную ерунду за эти дни. В корзину ее. Заново начну.
– Ты не спеши с корзиной-то… – начал я.
– Я бы отдал все что угодно, – перебил меня Степан. – Не думая, вот хоть сейчас. Даже жизнь. Дайте мне месяц на рассказ, а потом в гроб. Без кистей и глазетов.
– А как же понежиться в лучах славы?
Степан окинул меня презрительным взглядом, встал и подтянул едва державшиеся на тощих бедрах джинсы.
– Шедевры, брат, нужны миру, – пояснил он. – Общественности, народу. Искусство в массы! Пускай себе восхищаются, оды пишут, в журналах печатают. Я выше этого.
Друг приложил козырьком руку ко лбу и обвел взглядом площадь.
– Вот для них. Я буду писать для этих людей. А «Нимфа», – подмигнул он мне, – разве товар дает? Пойдем, не станем тратить время на пустые разговоры.
Ничего другого мне не оставалось.
Через пару недель я снова посетил Стёпину квартиру. Дверь беспрепятственно впустила меня, а пустая прихожая встретила привычным полумраком.
Сквозь распахнутое окно в комнату врывался свежий ветер, играя занавесками и наполняя комнату ароматом свежескошенной травы. С улицы доносилось жужжание нескольких бензотриммеров.
На столе, сверкая черным глянцевым монитором, стоял новенький ASUS. Все кнопки ноутбука занимали свои места, справа пристроилась черная беспроводная мышь. Я попытался припомнить, какой ноут был у Стёпы, но словно пелена заволокла мою память. Комната пустовала. Она выглядела какой-то неполноценной, осиротевшей, и дело было вовсе не в отсутствии хозяина.
Я уселся на табурет.
Несколько минут потребовалось мне, чтобы понять, что не хватает стеллажа с книгами. Стёпина гордость и объект поклонения. Мой друг со скрупулезностью педанта и одержимостью маньяка долгие годы книгу за книгой собирал свою библиотеку. Стеллаж сконструировал наш общий знакомый, преуспевший в производстве мебели, и сделал он это абсолютно бесплатно, из уважения к таланту Стёпы и любви к литературе.
Теперь всего этого не стало.
А новый ноутбук – стал.
Я покосился на девайс. Вновь злобная ухмылка почудилась мне в темноте монитора, в том, как он смотрел на меня своим циклопическим зрачком веб-камеры.
– Да фу, – замотал я головой. – С кем поведешься…
В прихожей раздался грохот, и Стёпа ввалился в комнату, держа в руках два огромных пакета с натянутыми до предела ручками.
– О, привет, – пропыхтел друг, – хорошо, что ты здесь! Продукты помоги в холодильник распихать. – Он грохнул пакеты на пол, и мне послышался треск лопнувшего стекла. – Ну, чего уставился, как солдат на вошь? Да, я купил продуктов. Помоги, пожалуйста.
Борясь с начавшим разбирать меня смехом, я утащил пакеты в кухню и, не без интереса ознакомившись с их содержимым, принялся выкладывать продукты на стол.
– Дружище, – сказал я, – да ты полон сюрпризов! Ты уверен, что в холодильник все это влезет?
Твой «Стинол» отродясь столько жратвы не видал.
– Пихай-пихай! – крикнул Стёпа из комнаты. – Что не влезет – за окно вывесим.
– С ума сошел? Лето на дворе. Пропадет все к чертям.
– У меня не пропадет! – Стёпа вошел в кухню уже в домашнем халате и принялся раскладывать продукты по полкам.
– Откуда дровишки-то? – спросил я. – И это… стеллаж куда дел?
– О, да, брат, – друг погрустнел и опустился на табурет. – Со стеллажом и книгами пришлось расстаться. Сердце кровью обливается до сих пор. Искусство сам знаешь, чего требует. Зато теперь, – Стёпа просиял, – у меня есть, на чем творить! Ну, и вот это вот все, – он развел руками над горой продуктов. – Теперь дело попрет!
Налопавшись вяленого мяса вприкуску с зеленым луком и лавашом, мы сварили кофе и расположились с чашками и двумя плитками шоколада на полу комнаты.
– И что, – спросил я, – идеи какие-то есть, о чем писать?
Степан сделал небольшой глоток из чашки, почмокал губами, удовлетворенно кивнул и воззрился на меня.
– Пока еще нет, – сказал он. – Но я над этим работаю, брат. Не все сразу, как говорится. Шаг за шагом. Степ бай степ.
Он оглядел комнату.
– Добра у меня немного, но главное ведь – написать рассказ, так?
– Делов-то, – согласился я. – Садись и пиши. Диван тебя разве как-то лимитирует? Стеллаж, конечно, жалко.
Стёпа скривился.
– Да, жалко, но я решил, что оставить след в истории литературы важнее личных привязанностей. Если на стеллаже нет книги с моим именем на обложке, то что толку с этого стеллажа? Эх, брат, – Степан отхлебнул кофе, посадив очередное пятно на свою многострадальную майку, – как бы я хотел, чтоб ты меня понял. Меня и мое стремление наконец создать шедевр и успокоиться, зная, что дальше шедевр все сделает за меня.
Я пожал плечами и погрузился в созерцание ободка кофейной пенки в чашке. Поверхность напитка отражала мой глаз, и мне показалось, что это глаз испуганного человека.
Через неделю Стёпина квартира вернулась к своему привычному состоянию. Правда, не стало комода, кухонного стола и двух из трех табуретов. Степан рассудил, что кушать можно и за рабочим столом, а одежда неплохо вписывается в интерьер сваленной в кучу на диване: так спать мягче.
Сам хозяин квартиры восседал за столом абсолютно голый, опираясь на широко расставленные локти и зарывшись пальцами в вихры, очень поседевшие за последние недели. На экране ноутбука белел пустой лист. Я остановился за спиной друга в растерянности. Невозможно было определить, идет сейчас творческий процесс, или он уже завершен, однако плодов не принес, и автор пребывает в расстроенных чувствах по этому поводу.