Король зомби (сборник)
Шрифт:
Я рассказал, что знал, и Гнута этот забулдыга заинтересовал почему-то.
– Не могли бы вы узнать, где живет ваш приятель, – попросил старик. – Только ему не говорите о моем интересе.
– Для чего вам Момыль дался? Он всего лишь пьяница.
– Подозреваю, что он украл у меня одну вещь, и хочу неожиданно его навестить, чтобы это проверить.
Ну да. Украсть-то Момыль мог. Я пообещал, что выполню просьбу.
Старик спустился в подвал, а у меня еще долго сердце не могло успокоиться. Очень уж странным
Прикупил кое-какой снеди, позавтракал и принялся за книжку, которую мне выдал старик.
Говорилось там про упырей: отчего они появляются, какие имеют повадки, и как с ними справляться. В общем, сплошные бабкины россказни, и без того мне известные.
Читать в нашем городишке мало кто умеет. В науках, если это не про мыло или сапоги, не разбираются. Зато насчет упырей все с самого детства хорошо осведомлены. Какую бы ни принялись ребятишкам сказку рассказывать, там обязательно будет упырь. Вроде бы, в прежние времена эти края были богаты на ходячих покойников.
Полистал я книжку, потом отобедал и начал мастерить запор на дверь, чтобы старик не смог ко мне ночью зайти.
Вечером Гнут начал принимать экзамен по книжке. Я все рассказал, как следует. Мол, упырями после смерти становятся или самоубийцы, или колдуны. Солнце упыри не любят, а потому днем хоронятся. Едят они всякое мясо, но больше любят человечину и сильны, как ломовая лошадь. Чтобы упыря утихомирить, надо, пока он спит, отрезать ему голову, положить между ног лицом вниз, да еще вбить кол в сердце. Ну и так далее.
Гнут сказал, что я – человек одаренный, если сразу все смог запомнить. Впервые кто-то мои способности признал.
Потом Гнут заявил, что раз я так хорошо во всем разобрался, то теперь должен принять на себя крестьянские заказы насчет упырей, потому что ему такой ерундой заниматься некогда.
Я усомнился, справлюсь ли, но Гнут сказал, что при моей сообразительности это совсем не сложно. В общем, умаслил он меня так, что я спорить перестал и только полюбопытствовал на всякий случай:
– Упыри и в самом деле есть?
– Конечно, нет, – сказал Гнут. – Однако ж, если вы заметите что-то странное в очередном покойнике, немедленно мне об этом сообщайте.
– Что в них может быть странного?
– Да мало ли, – пожал плечами Гнут. – Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам.
Я тогда не понял, с чего это он меня Горацио назвал, да и вообще мало что понял.
Утром в дверь постучали. Открываю и вижу деда в высокой шапке. Так от него козлом смердит, что сразу ясно – это староста из какой-нибудь деревни явился насчет упырей. Вот и началась работа.
Дед попросил позвать Гнута, а я пояснил, что теперь сам вместо него и готов заказ принять. Староста помялся, но все-таки рассказал, в чем дело.
Вчера возле их деревни
Такие вот у нас дремучие крестьяне.
За работу староста положил три гроша серебром, а я потребовал шесть. Мы поторговались и сошлись на пяти.
На околице деревни нас встречала целая толпа. Пошли на погост к свежей могиле. Пока с нее землю разбрасывали, меня одолевала тревога: конечно, упырей не бывает, но вдруг мельник в гробу бодрячком лежит, да еще с кровавыми денежками?!
Покойник оказался самым обычным. Повозиться с ним все же пришлось, потому что мельник был толстый и раскис хорошо. Особенно трудно было не забрызгаться, пока голову пилил. Крестьяне внимательно следили за моей работой и, кажется, остались довольны.
Вечером я обо всем доложил Гнуту, особо напирая на то, что вместо трех грошей содрал целых пять.
– Вы с этой работой справляетесь лучше меня, – сказал старик.
Я душой расцвел. Родной отец со мной никогда так ласково не разговаривал.
Так и зажил я у Гнута. Старик был добр ко мне и ни разу дурного слова не сказал. Он вообще из подвала выбирался нечасто. Иногда спрашивал, не выяснил ли я, где живет Момыль. А я и не видел этого Момыля с тех пор, как поступил в ученики.
– Время терпит, – говорил Гнут. – Только уж вы узнайте обязательно.
Крестьяне поначалу относились ко мне с подозрением, но потом решили, что с упырями я разделываюсь ничуть не хуже старика. Во всяком случае, ни один покойник после моей обработки из могилы не вставал. А городские теперь обходили меня стороной. Пару раз я на улице отца встретил, так тот на меня даже не посмотрел. Ну и я не стал его разглядывать. Заметил только, что родитель осунулся как-то, посерел. Наверное, от стыда за непутевого сына.
К работе я быстро привык. Если кто брезгливый, она ему, конечно, не подойдет, но я с самого детства достаточно со всякими тушами повозился, пока жир для мыла топил.
Ни одного подозрительного покойника за все это время мне не попалось. Это укрепило меня в мысли, что упырей не бывает, а крестьяне – круглые идиоты, раз готовы из-за суеверий с деньгами расставаться.
Вот, кстати, о деньгах. Очень мне не нравилось все заработанное отдавать Гнуту. Ведь он деньгам цены не знал и тратил их непонятно на что. Чуть ли не каждую неделю нам доставляли какие-то ящики, которые Гнут тащил в подвал. А мне при этом на прожитье перепадало не так уж много. То есть, с голоду я не пух, но и нажраться вдосталь не получалось.