Королева без башни
Шрифт:
– Не проще ли отовариться за углом? – засмеялась я. – Неужели в магазине за картофель тысячи за кило просят, а на рынке за десятку отдают?
– Нет, – серьёзно ответила Наташа. – Но разница есть.
– Приплюсуй к рыночной цене оплату за проезд на маршрутке, и получишь ту же сумму, что и в ближайшем ларьке, – не успокаивалась я.
Наташа натянула капюшон на голову и снова не согласилась.
– Папа считал, выходит все равно дешевле на целых двадцать рублей.
Я взяла сапог.
– Из-за двух десяток терять уйму времени? Ждать маршрутку, затем нести тяжеленную торбу к остановке, потом домой?
– Время бесплатное, а деньги считанные, – заученно повторила Наташа.
Меня охватила жалость. Похоже, Наташа никогда не посещает парикмахерскую. На что угодно готова спорить, ее стрижёт мать. А ведь у женщины красивые волосы, если они побывают в руках умелого мастера, Наташа станет намного симпатичнее. Чуть-чуть косметики, педикюр, маникюр, новая одежда, улыбка на лице – и получится красавица. Ну на какой помойке Наташа отрыла жуткую ветровку из темно-синей болоньи? У моего отца была похожая, он в ней катался на рыбалку. И ботинки! Сейчас у Наты на ногах помесь гриндерсов с танком. Замечательная обувь – купил один раз и таскаешь всю жизнь. И уж, конечно, дочь Груздева не пользуется духами.
– На двадцать рублей можно много спичек купить, – произнесла Наташа и открыла дверь.
Мы вышли на улицу, и я поёжилась. Ледяной ветер мел в лицо поземкой, пробирался под куртку. Вроде на градуснике ноль, а такое ощущение, что все минус двадцать. С неба сыплется снег, под ногами каша, одна мысль о поездке на оптовый рынок вызывает ужас. Хотя, конечно, мы можем отправиться туда на моей машине. Я щелкнула брелком, «букашка» приветливо моргнула фарами.
– Садись, – велела я, распахивая дверцу.
– В автомобиль? – обрадовалась Наташа. – О! У тебя нету чехлов?
– Залезай, – скомандовала я.
– Прямо так? – сомневалась она. – Могу сиденье испачкать.
– Хватит спорить, – вздохнула я, – почистить салон нетрудно.
Наташа устроилась на пассажирском месте.
– Здорово иметь колеса! Но папа считает их роскошью!
– Никогда не пыталась уйти от родителей? – бесцеремонно спросила я.
– Нет. Куда мне? – с тоской ответила Наташа.
Я поехала в сторону большого супермаркета.
– Можно пожить у свекрови. Навряд ли там будет хуже, чем дома.
Наташа подперла щеку кулаком.
– Антон сирота!
– А его мать где? – удивилась я.
Ната вздрогнула и прошептала:
– Лидия Алексеевна умерла. Давно-давно нету Лидии Алексеевны! И Славы нет! Никого!
Лицо собеседницы, и без того худое, резко осунулось, глаза словно замерзли.
– Слава, – прошептала она, – Славы нет. Моя свекровь, Лидия Алексеевна, ушла навсегда, Слава… ох… Слава…
Я испугалась. Наташа выглядела очень странно. До сих пор я сталкивалась с ней пару раз в коридоре, но пространных бесед мы не заводили. Ната была безукоризненно вежлива со мной, но предпочитала отделываться короткими репликами: «здравствуйте», «да», «нет», «пожалуйста». А вот глаза у нее были живыми, а не мертвыми, как сейчас. Потом вдруг Наташа при мне устроила Антону сцену, в тот момент на ее лице явственно читалось раздражение, даже злоба. Помнится, я подумала, что под маской тихони скрывается эмоциональная личность, которая вынуждена подлаживаться к авторитарному отцу и к супругу. Но сегодня в машине сидела совсем не резкая агрессивная женщина. Знаете, взгляд очень трудно подделать. У Наты были глаза старой усталой собаки. Она еще физически живет, но душой давно умерла. И собеседница постоянно, не стесняясь меня, зевала. И кто такой Слава? Неужели Лидия Алексеевна, мать Антона, умерла? Но я отлично помню, как он говорил, что его родительница наконец-то собралась продать автомобиль, оставшийся после покойного мужа. В голове роились разные мысли, а я тем временем продолжала разговор.
– Можно снять комнату.
– Денег нет, – уныло сказала Наташа, – папа нам мало платит.
Я вспомнила слова Макса про выход из любой ситуации и заявила:
– Стоит захотеть, и все уладится. Антон сбудет с рук «покойника», выручит кое-какую сумму, на нее…
– Что? – не поняла Наташа.
– «Мерседес», – улыбнулась я, – ту тачку, которую в вашей семье зовут «покойником»?
На лице Наташи появилось удивление.
– «Мерседес»? Покойник? Ты о чем? Не понимаю.
В этот момент я въехала на парковочную стоянку.
– Это не рынок, – прошептала Наташа.
– Нет, – сказала я, – пошли выпьем кофе.
– Куда? – почти с ужасом спросила она.
– В пиццерию, – ответила я, – вон вывеска.
– Там очень дорого, – сказала спутница, – денег нет… картошка…
– За мой счет! – предупредила я.
Наташа начала канючить.
– Ну… нет… не хочу… в долг… потом… попросишь вернуть…
– Выпитый кофе? – уточнила я. – Хорошая идея. Через месяц непременно попрошу тебя его выплюнуть.
Ната слабо улыбнулась.
– Не получится.
– Хорошо, что ты это понимаешь, – обрадовалась я.
В пиццерии Наташа растерялась. Наблюдая за тем, как она читает меню, я удивлялась все больше и больше. Совсем недавно на кухне она громогласно отчитала Антона, обзывала его по-всякому и выглядела откровенной хабалкой. После просмотра записи с камеры видеонаблюдения у меня сложилось вполне четкое мнение о дочери Михаила Матвеевича: личная жизнь у молодой женщины не удалась. Супруг ее раздражает до крайности, поэтому она его поносит, развестись Наташа по каким-то неизвестным мне причинам не может. Она завела любовника, к которому бегает тайком по ночам.
Я предполагала провести с Наташей жесткую беседу, зажать ее в угол, пообещать рассказать Антону о ее ночных делишках и вынудить дочку Михаила Матвеевича провести для меня ознакомительную экскурсию по всем тайным местам безумного дома. Но сейчас передо мной сидит замученная, совсем не скандальная, жалкая женщина. О каких любовных связях может идти речь? И неужели Антон мне соврал? Его мать умерла, а жена, похоже, ничего не слышала про автомобиль.
– Кофе дорогой, – шептала Наташа.
– Ерунда, тебе за него не надо платить, – успокоила я спутницу.
– Твоих денег жалко, – вздохнула Ната.
Я позвала официантку.
– Нам два латте и пирожные.
– О! Нет, – испугалась Ната.
– Ты сидишь на диете? – улыбнулась я.
– Зачем? – вскинула она брови.
– Тогда ешь спокойно. Принесите нам еще ягодный десерт! – велела я.
– Безумство! – всплеснула руками моя спутница.
Официантка опустила глаза.
– Если счет более пятисот рублей, мы даем десятипроцентную скидку.
Наташа вздохнула.
– Полтыщи? Полтыщи?! Выкинуть просто так? Да на них неделю жить можно!