Королева без башни
Шрифт:
Я поразилась метаморфозе, происшедшей в мое отсутствие. Ната выглядела бодрой, не зевала, глаза блестели.
Я решила, что наступил подходящий момент, и спросила:
– У вас большой дом?
– Огромный, – кивнула Наташа.
– Много уборки?
– Ага, – согласилась она. – С утра начнешь и до вечера возишься!
– Наверное, тяжело, – гнула я свое, – спину не разогнуть!
– Точно, – не стала спорить собеседница. После сладкого она стала более разговорчивой.
– Хочешь еще безе? –
– Да! – обрадовалась Наташа.
Меня охватило беспокойство. Что случилось? Дочь Груздева соглашается на сладкое, не вспоминая об экономии.
Словно подслушав мои мысли, Ната сгорбилась.
– А можно безе-то? Наверное, дорого!
Я тут же ее успокоила:
– Нас угощают бесплатно, это за пролитую мне за шиворот воду.
Глаза собеседницы заблестели еще ярче.
– Здорово! Тогда пускай принесут два, нет, лучше три куска шоколадного торта!
– У тебя будет паралич печени, – предостерегла я, – нельзя столько сладкого есть за один раз.
– Можно, можно, – возразила Наташа, – девушка, нам пирожных! В наборе!
Мне стало еще больше жаль бедняжку, которой совсем не часто удается побаловать себя чем-то, кроме перловки.
Глава 14
Наташа начала методично уничтожать бисквит, обильно украшенный шоколадным кремом, а я задала ей главный вопрос:
– А подвал просторный?
Рука собеседницы на секунду замерла в воздухе.
– Подвал?
– Ну да, – закивала я, – под домом. Большой?
– Ах, подвал! – пробормотала Наташа. – Типа подпол?
– Точно, – улыбнулась я.
– Там всякие банки хранят, – с набитым ртом уточнила Наташа.
– Абсолютно верно, – подтвердила я.
– Он… о… не помню, – забубнила она, – я вроде… забыла!
Наташа бросила недоеденный кусок и схватила салфетку.
– Ой, тошнит! Сейчас меня вырвет!
Зажав рукой рот, Наташа со скоростью испуганной ящерицы вскочила и ринулась вон из пиццерии. Я не ожидала от нее подобной прыти и поэтому слегка замешкалась. До сего момента Наташа передвигалась медленно, говорила вяло и вела себя, словно затюканный авторитарными родителями ребенок. Но сейчас улетела со скоростью торнадо.
Когда я выбежала из кафе, Груздевой и след простыл. Кричать на весь магазин: «Наташа» показалась мне глупым. Торговый центр большой, посреди первого этажа четыре эскалатора, от них в разные стороны ветвились коридоры.
– Сумку забыли, – сказала официантка, выходя следом за мной, – держите!
Я машинально взяла жуткую, грязную торбу Груздевой. Внутри что-то лежало.
Затем спросила:
– Где здесь туалет?
Подавальщица принялась беспорядочно тыкать руками в разные стороны.
– Везде! Внизу, наверное, их штук шесть или семь.
Я огляделась вокруг и пошла к выходу. Бесполезно разыскивать Наташу. Что случилось? Ее напугал мой вопрос про подвал? Отчего несчастной стало плохо с желудком? От большого количества поглощенного сладкого или от внезапно накатившего ужаса?
В полнейшем недоумении я добрела до машины, села за руль и заглянула в ее сумку. Издали она казалась пустой, а если вспомнить, что Ната собиралась за картошкой, то и должна быть таковой. Но внутри бесформенной, сильно потертой торбы из гобеленовой ткани обнаружился сверток из газеты.
Я, поколебавшись секунду, развернула ее и увидела пластиковые тапочки – наиболее дешевый вариант из представленных в продаже. Кстати, почти совсем новые, похоже, их надевали раза два-три. Пару секунд я обозревала находку, потом вынула мобильный и набрала номер Катюши.
Лучшая подруга выслушала мой рассказ и спокойно сказала:
– Мало что помню из курса психиатрии, а психологию, когда я училась, врачам не преподавали. Запиши телефон Якова Антонова, он тебе с удовольствием даст консультацию.
Я вбила цифры в телефон и тут же воспользовалась им. Антонов выслушал мой рассказ и сказал:
– Поставить диагноз заочно невозможно. Лучше привести женщин в клинику.
– Просто намекните, о чем может свидетельствовать ее поведение, – взмолилась я. – Почему Наташа то подавлена, то истерически взвинчена?
– При всем уважении к вам, не могу понять на расстоянии, что с этим человеком, – уперся Антонов, – биполярное расстройство, истерия, депрессия…
– Почему она испугалась, когда разговор зашел о подвале? – не успокаивалась я.
Яков начал сердиться.
– У психотерапевтов уходят месяцы на выяснение причин проблемы, а вы хотите мгновенного диагноза!
Я решила подкатиться к доктору с другой стороны.
– По какой причине человек может избегать обсуждения какой-то темы?
Антонов издал тяжелый вздох:
– Ее запирали в подвале в качестве наказания. Или насиловали там! В детстве с девочкой произошла трагедия, на нее напали крысы. Она увидела фильм, где женщины живут в подземелье. В подростковом возрасте занималась мастурбацией среди припасов и была поймана мамой. Хватит или продолжить? У каждого свои причины и свои истории.
– А что вы скажете про женщину, которая идет за картошкой, прихватив с собой домашние тапочки?
– Не могу ставить диагноз по телефону! – ответил Яков. – Это непрофессионально.
– А если просто по-человечески? – заныла я. – Не как врач. Наташа нормальная?
– Давайте сначала определим, какой смысл вы вкладываете в термин «нормальная», – уточнил Антонов. – Стопроцентно психически здоровых людей нет. Ваша Наташа, вероятно, жертва насилия.
– Сексуального? – испугалась я.