Королева без башни

Донцова Дарья

– Лену не задушили, – сказал Макс.

– Погоди, а странгуляционная борозда? – напомнила я.

– Она есть, – мрачно подтвердил Макс, – но умерла Елена от отравления.

– Ей дали яд? – удивилась я.

– В теле обнаружено небольшое количество разных лекарств, – продолжил Макс, – ничего особенного, пенталгин и успокаивающий сбор, валериана, пустырник, ромашка, василек.

– Хороша отрава, – усмехнулась я, – ты перечислил компоненты так называемого ночного чая, его многие перед сном употребляют. Поройся у нас на кухне, и обнаружишь в шкафчике упаковки с надписью «nighttee».

– Верно говоришь, – остановил

меня Макс, – но мать Лены сказала, что у дочери сильнейшая аллергия на пустырник.

– Бывает такое? – удивилась я.

– Аллергия бывает на любую еду-питье, – ответил Макс. – Одна моя знакомая покрывалась пятнами при виде мужа! Как только ее слепоглухонемой капитан приплывал из дальнего рейса, бедняжка начинала чесаться, задыхаться, обсыпалась прыщами. Еле-еле два дня держалась, пока мужик дома кантовался. Сейчас он в космосе, уже девятисотые сутки на орбите. Представляешь, когда жена в центре управления полетами супруга на экране видит, у нее астма открывается. Вот она, сила любви!

Глава 18

Я поняла, что Макс, как обычно, шутит, и переспросила:

– На пустырник бывает аллергия?

И услышала в ответ:

– Да. Лена никогда не стала бы пить ничего, содержащего эту траву. Она отлично знала об особенностях своего организма.

Я накинула на плечи тонкое одеяло и, клацая зубами от холода, стала размышлять вслух:

– Лена сама поднялась на чердак. Втащить тело под крышу по веревочной лестнице под силу разве что Гераклу. Участницы конкурса хрупкие девушки, организаторы тоже в основном женщины, а Зяма похож на стручок молодого горошка, он с трудом поднимает стул. Наташа и ее мать отпадают, Михаил Матвеевич тоже, Антон рыхлый, у него не мускулы, а жир. Следовательно, Елена сама вскарабкалась по веревочной лестнице. Откуда она узнала про чердак?

– Понятия не имею, – ответил Макс.

– Зачем ей понадобилось лезть под крышу? – недоумевала я. – Там только какие-то сундуки стоят! Коробки! Она напилась чаю, отправилась на чердак, легла на раскладушку и умерла. А потом ее задушили! Глупость!

– Герасим предположил, что напитком жертва побаловалась уже на месте смерти, – возразил Макс. – Лене сразу стало плохо, она прилегла на кровать, и все!

– Но зачем душить уже мертвую девушку? – возмутилась я.

– Вероятно, преступник думал, что она жива, – протянул Макс, – просто спит.

– На чердаке? Среди хлама? Решила отдохнуть? – перебила я мужа. – Нет, они поднялись вместе. Там киллер угостил Лену чаем, а затем, для верности, задушил ее и ушел, никем не замеченный.

– В комнате модели открывается дверь, появляется некая личность, – замогильным голосом произнес Макс, – говорит: «Елена, пошли на чердак! У меня есть чаек! Насладимся им!» И Лена с готовностью скачет к веревочной лестнице!

– Идиотизм, – пробормотала я, – похоже на сериал с названием «Смерть на конкурсе красоты»!

– Точно! – воскликнул Макс. – Ну как я сам не догадался! Погоди, я тебе перезвоню! Ты молодец!

В ухо полетели частые гудки. Я нашарила тапочки, клацая зубами от холода, влезла в свитер и пошла в туалет.

Он оказался пустым. Я еще раз подивилась архитектуре дома. Кем надо быть, чтобы запланировать один сортир на три этажа? Да еще устроить его в мансарде? Хотя в свете полученной информации об апартаментах Михаила Матвеевича все начинает выглядеть

по-иному. Может, архитектор не был идиотом? Вероятно, Груздеву нравится третировать членов семьи, он издевается над женой, дочерью и зятем? Интересно, уйма комнат-клетушек на втором этаже существует со дня постройки дома или хозяин возвел перегородки и сделал из нескольких просторных комнат массу нор, когда решил сдавать коттедж под свадьбы и юбилеи?

Я опустила крышку унитаза, села и набрала номер Макса. Муж не спешил откликнуться. Так и не поговорив с супругом, я залезла на унитаз, осторожно убрала с потолка пару деревяшек, увернулась от выпавшей веревочной лестницы, вскарабкалась наверх и очутилась на чердаке.

После того, как мертвую Лену под видом больной увезли на «Скорой помощи», на чердаке остались ассистенты Герасима, которые самым тщательным образом изучили место преступления. Наивно полагать, что мне удастся найти некие улики, не замеченные профессионалами. С другой стороны, случается всякое. Мне хотелось понять, что могло заманить сюда Лену? Вдруг я увижу некий предмет и пойму: «Вот зачем несчастная поднялась наверх!»

– Хватит дрыхнуть! – заорал вдалеке голос Риты. – Подъем.

Я быстро втянула веревочную лестницу на чердак, потом свесилась, схватила длинные доски и уложила их на законное место. Сейчас финалистки конкурса и организаторы начнут бегать в туалет. Не надо, чтобы кто-нибудь меня здесь застал. Ко мне в спальню Рита не полезет. Директора конкурса не осмелятся стаскивать с кровати, как простую участницу. Репетиция начнется в десять, но мне присутствовать в зале не надо. Если опять придется изображать на сцене Катю, Зяма быстренько введет меня в курс дела.

Есть еще одна причина, по которой мне не следует сейчас маячить в зале и внимательно заучивать указания постановщика. «Катя» должна проиграть, ее победа никому не нужна. Кстати, всем девушкам объявили, что у Катерины грипп, поэтому ее временно увезли в клинику. Но в финале Катя выступит во что бы то ни стало. Даже с температурой. Иначе пропадет весь смысл действа. У нас остались Алиса, Оля и Сандра. Зрителям будет неинтересно следить за борьбой, понятно, что троица получит призовые места, интрига лишь в том, кто наденет корону на голову! Поэтому присутствие Катерины жизненно необходимо. Я очень надеюсь, что противная девчонка, заставившая перенервничать всех организаторов, отыщется в секретных апартаментах. Мне не хочется вновь скакать по сцене в шароварах и чадре. Хотя во второй раз один и тот же прием использовать нельзя. Зяме придется выдумать новую феньку, надеюсь, на меня не натянут костюмчик Микки-Мауса или «женщины-кошки».

Я внимательно осмотрела помещение. Сундуки, коробки, чемоданы. На первый взгляд ничего интересного. Я подошла к одному коробу и подергала крышку, та легко поддалась. Внутри оказались шапки, самые разные, из ткани, фетра, холста, кожи, украшенные бантами, помпонами, бисером. Они были старыми, но вполне пригодными к носке. В другом сундуке находились платья, которые носили модницы шестидесятых годов прошлого века, в основном из крепдешина и шелка. Я начала открывать чемоданы и поняла: на чердаке хранится исключительно одежда. Кто-то заботливо сложил ее, переслоил старыми газетами и засыпал высушенными апельсиновыми корками. Кое-где в оранжевых шкурках виднелись темно-коричневые палочки. Память услужливо развернула картину.