Королева демонов
Шрифт:
Улыбающийся андрогин вернулся на постамент.
— Хоран, — говорила Теноктрис. — Элаот!
Сияние стало голубым. Оно начало двигаться, охватывая жилище королевы по периметру.
Теноктрис установила доску на камни перед собой. Она стала подниматься, и Гаррик с Лиэйн подали ей руки. Тугие кольца света продолжали медленно обегать дворец.
— Теперь все зависит от нас, — тихо сказала Теноктрис. Она скупо улыбнулась друзьям.
Упавших на землю людей покрывали осыпавшиеся с деревьев черные лепестки. И ни звука не было слышно.
— Это точно, — согласился Гаррик. Он выхватил меч и двинулся в направлении бегущих огоньков.
— Прежде всего, мне нужна еще пилюля, — сказал Церикс. Они прижались к стене, возле которой было брошены их пожитки, чтобы оставить больше места на полу для круга силы. Бывший волшебник схватился за колеса, подкатывая кресло.
Воздух в маленькой комнатке был серым от дыма сгоревшего наркотического снадобья, которое вдыхал калека, произнося слова, начертанные на добела отмытом полу. Когда оба мага начали приготовления, ящичек, где Церикс держал пилюли, был полон. Сейчас осталось всего шесть пилюль. Тяжесть заклинаний сломила волю старого волшебника.
Рукам Церикса приходилось работать, помогая калеке передвигаться, потому они были сильнее и натренированней, чем у многих крепких молодых людей. Сейчас он с детской яростью отбросил руку Халфемоса и двинул кресло вперед.
— Церикс? — неуверенно произнес юноша.
Калека замер. Он закрыл глаза, по щеке ползла предательская слеза.
— Если бы ты знал, что это такое! Я просто ощущаю, как проклятые демоны гложут мои ноги. Каждый день, каждую минуту. Если бы ты знал!
— Церикс, — мягко начал Халфемос. — Мы в долгу перед Илной и ее братом. И должны это сделать.
Церикс тяжело вздохнул.
— Говори уже, — велел он. Потом вздрогнул и вытер лицо рукавом. И с вымученной улыбкой посмотрел на ученика.
— Что ж, полагаю, ты прав. Хорошо бы, кто помог бы мне держаться на плаву. Ну, давай покончим с этим.
Халфемос и Церикс ударили по рукам. И заняли свои места возле круга силы. Халфемос присел на корточки. Свисавшая с потолка лампа освещала пергамент в руках Церикса.
— Сможешь прочесть? — спросил он. И постучал по листу соломинкой, которую использовал в качестве указки.
— Да, — отвечал Халфемос. Он протер атам, которым пользовался для личных заклинаний. Во время публичных выступлений он обычно использовал клык нарвала. — Ты хорошо учил меня, Церикс. Я не подведу тебя.
Калека засопел.
— В тебе-то я не сомневаюсь, — проговорил он. Потом дотронулся соломинкой до первого из символов, написанного современным шрифтом.
Юный маг постучал по начертанному на полу соответствующему слову.
— Фазусойел, Эйстохама, нучаэй… — его сильный голос эхом отдавался под сводами.
Слова на полу писали сажей, разведенной оливковым маслом. Всякий раз, когда атам касался пола, символы поворачивались, и перед Халфемосом возникало очередное слово. Церикс помогал ему, отыскивая слова на пергаменте.
— Апафес эйнат адонес… — произносил юноша. Его тело клонилось книзу, будто на плечи ему взвалили тяжелую ношу, но голос звучал все так же звонко. — Дечочита йатеноуйон.
То, что было кругом на полу, вдруг превратилось в отверстие с белыми краями, которые вращались в безумном вихре. В этом водовороте лишь слова Старой Вязи оставались неизменными, написанными черным по белому. Халфемос старался не пропустить ни одного.
— Чрара! Черубин! Заабанен!
Комната исчезла. Жаркий неистовый ветер налетел из ниоткуда, отверстие в полу превратилось в коридор.
Туннель между мирами искрился и пульсировал.
— Намадон! — закричал Халфемос что было сил.
Ветер превратился в ураган. Он выхватил пергамент из руки Церикса и изорвал на куски, которые исчезли в недрах туннеля.
А потом этот ураган бросил вслед за пергаментом и волшебников. Халфемос же продолжал читать заклинания.
Кэшел вглядывался в возникшую перед ними каменную глыбу, насколько ему позволял тусклый свет звезд. Она не казалась слишком уж большой. Просто очень крутой.
— Захаг, ты поднимешься наверх, а я передам тебе Арию, — велел он.
Над его ухом раздалось хихиканье. Этот кто-то оказался рядом с Кэшелом и его спутниками и шел бок о бок с ними на протяжении всего пути.
— Ну, я даже не знаю, — протянул примат, хотя голос звучал покорно. Он присел у ног Кэшела. — Смогу ли я идти впереди.
— Лезь давай! — рассердился Кэшел. — Или убирайся, Захаг. Да простит меня Пастырь, что я отказываюсь дальше помогать тебе!
Как ни странно, хихиканье тут же прекратилось.
— Да, господин, — послушно протянул примат. Он полез на скалу совершенно легко и непринужденно. Конечности так и мелькали. Ловко цепляясь не только руками, но и ногами, Захаг сейчас больше всего напоминал гигантского паука.
— Давай сюда женщину! — крикнул он и протянул руки.
— Я докажу, что достойна тебя, Кэшел, — тоненьким, испуганным голоском пропищала принцесса.
Вместо того, чтобы поднимать ее обеими руками, Кэшел оперся одной о скалу и велел:
— Прыгай на мое запястье, Ария. А потом хватай Захага за руку, идет?
— Как скажешь, Кэшел, — в отчаянии выдавила Ария, совершенно пав духом. Она ступила на его запястье и протянула руки как можно выше, пока примат не схватил их. Глаза ей пришлось закрыть.
Кэшел не винил девушку за испуг. Он высвободил обе руки и подсадил ее повыше. Она, казалось, ничего не весила. Яркие зяблики частенько садились молодому пастуху на плечо, когда он поворачивал быков на пастбище. Вот и принцесса казалась немногим тяжелее.