Королева дождя
Шрифт:
— Какая она — племянница твоего дяди? — спросила она. В горле у нее стоял ком, голос срывался.
— Она красивая, — ответил Мтеми. — Станет хорошей женой вождя. Моя мать, Королева, обожает ее.
— А ты? — не удержалась Анна.
Мтеми замешкался, прежде чем ответить:
— Я всегда хотел жениться на девушке из родного племени.
Анна молча кивнула.
Двое стояли на берегу озера. Говорить больше было не о чем. Но они никак не могли разойтись, расстаться — не хотели обрывать этот последний миг, который принадлежал только им двоим.
После этого разговора Анна и Мтеми больше не виделись. Анне довелось как-то услышать один разговор о предстоящей свадебной церемонии, но позднее она узнала, что это всего лишь слухи. Она старалась скрывать свои чувства, когда до нее доходили подобные сплетня. В конце концов, что ей за дело до женитьбы вождя?
Но в душе она не могла с этим смириться.
Я люблю его. Я люблю его.
Эти слова она не проговаривала, а выпевала. Они завладели всем ее телом и душой, связали ее по рукам и ногам.
Когда Стенли говорил с Анной о Мтеми, тон его был ровным, слова он подбирал с осторожностью. Но та мягкость, с какой он обращался с Анной, означала, что он знает о ее душевных терзаниях. А когда они заговаривали о грядущем переезде в Джермантаун, его голос был полон энтузиазма в связи с ожидающим их новым больничным комплексом. Постоянно пополняемая аптека. Возможно, со временем у них будет даже школа и церковь. Он походил на отца, расхваливающего школу-интернат, тщетно пытаясь компенсировать игровыми площадками и библиотекой родительскую любовь, которая навсегда останется в прошлом.
И вот настал день, когда Анна получила сообщение о том, что больница в Джермантауне уже готова и что в ближайшее время прибудет машина, чтобы перевезти всех пациентов и оборудование. Анна и Стенли должны будут отправиться туда на «лендровере», когда из дома Кики все вывезут, а сам дом закроют. Их новая сотрудница, сестра Маргарет, уже ждала их в миссии.
На следующее утро, как только рассвело, джермантаунский «лендровер» уже стоял перед домом Кики, а водитель-африканец из Додомы сидел на земле, опираясь спиной о колесо. Он ездил туда-сюда весь день, пока больничные помещения не опустели.
Анна и Стенли задержались в доме, чтобы проследить за сохранностью имущества Кики. Когда картины снова развесили на стенах, а мебель расставили по местам, Анна ощутила, что Кики в доме. Безмолвно блуждая по комнатам, она поймала себя на том, что пытается мысленно обращаться к незримо присутствующей здесь хозяйке.
Позволь мне остаться! Помоги мне сбежать! Спаси меня. Сделай меня сильной.
Мтеми принадлежал к числу тех вождей, которые не гнушались помогать своим людям. Он считал, что обязан быть здесь, — он вождь ваганга, его племя только выиграло, оттого что вблизи их деревни разместили больницу. Однако он старался держаться от Анны подальше.
Когда все необходимое было наконец сделано, перед домом собралась толпа, чтобы попрощаться с Анной и Стенли. Их помощники и Ндатала плакали, передавая им на прощание подарки. Вдруг все утихли, потому что вперед выступил Мтеми, чтобы вручить официальные дары от всех ваганга.
— Мы благодарим вас, — сказал вождь на языке своего племени, а затем повторил эти же слова на суахили. — От всего сердца благодарим.
Произнося это, он пристально смотрел Анне в глаза. Она видела, что его глаза блестят, и не только от яркого солнечного света.
— Ты — вторая белая женщина, которая по праву заслужила место в нашем племени, — продолжил он.
Он подал знак, и мужчина из местных сделал шаг вперед, держа в руках самодельный табурет. Анна подошла ближе, чтобы принять этот подарок. Мтеми покачал головой:
— Твой стул будет храниться в хижине наших предков. Вместе со стулом Кики.
Настал черед Анны говорить.
— Прощайте, и спасибо вам всем. — Слова с трудом слетали с ее губ. — Я никогда не забуду время, проведенное здесь, с вами.
Договорив, она поклонилась. Она сцепила руки так крепко, что костяшки пальцев побелели.
— Что случилось? — вполголоса обратился к ней Мтеми.
Она непонимающе посмотрела на него.
— У тебя кровь, — сказал он.
Проследив за его взглядом, Анна увидела, что из пальца на ее руке идет кровь. Она с трудом припомнила, что порезалась об острый угол картинной рамы.
— Я поранилась, — пояснила она.
Я истекаю кровью внутри. Умираю…
— Нужно промыть рану, — твердо сказал Мтеми.
Он обращался теперь к Стенли, который уже принес из «лендровера» бинт и пузырек с настойкой из плюща. Толпа замерла, наблюдая за тем, как вождь уводит Анну в дом.
Анна и Мтеми стояли в кухне Кики возле раковины, рядом с огромным окном, которое выходило на лужайку, где все еще находились ваганга. Они не попытались подойти ближе, но следили за каждым движением своего вождя.
Мтеми взял руку Анны в свою и подставил порезанный палец под струю воды. По его темной коже сбегала вода, окрашенная ее кровью. Через несколько секунд он закрыл кран. Бережно вытер уголком своей накидки ее пальцы, ладонь, запястье и предплечье. Полил настойкой порез. Анна почувствовала легкое жжение, но ей казалось, что все это происходит не с ней, — ведь Мтеми держал ее за руку, он был так близко. Его рука была теплой. Сильной.
Мтеми взял бинт и начал перевязывать палец Анны. Его движения были медленными, будто он хотел оттянуть момент расставания. Анна вглядывалась в лицо Мтеми, затаив дыхание. Его прикосновения были такими осторожными, такими нежными! Ей казалось, что он слишком быстро перебинтовал ее порезанный палец и завязал узелок.
— Все, — сказал Мтеми.
Bсe.
Он улыбнулся Анне одними губами. Глаза его были холодными. Это последнее слово было произнесено резко, срывающимся от боли голосом.