Королева эпатажа (новеллы)
Шрифт:
Услышав о сватовстве Франца, Александр засмеялся своим высоким, пронзительным смехом, в котором всегда слышалось нечто искусственное. Правда, в эту минуту он был искусственным от первой до последней нотки. Екатерина — императрица Австрии… Хуже такой будущности для него самого и для всей России трудно было что-то представить, учитывая непомерные амбиции девчонки. Нет, этого брака ни за что нельзя допустить!
Через князя Куракина Александр передал свое мнение вдовствующей императрице. Тот сообщил ей следующее: «Государь думает, что личность императора Франца не может понравиться и быть под пару великой княжне Екатерине. Государь описывает его как некрасивого, плешивого, тщедушного, без воли, лишенного всякой энергии духа и расслабленного телом и умом от всех тех несчастий, которые он испытал; трусливого до такой степени, что он боится ездить верхом в галоп и приказывает вести свою лошадь на поводу… Государь не согласен и в том, что этот брак может быть для нас полезен в политическом отношении. Он утверждает, что ее высочество его сестра и Россия ничего от этого не выиграют и что, наоборот, — отношения, которые начнутся тогда между Россией и Австрией, будут мешать нам выражать как следует свое неудовольствие Австрией всякий раз, когда она поступит дурно, а так она часто поступала. Он утверждает еще, что великая княжна испытает только скуку и раскаяние, соединившись с человеком, столь ничтожным и физически, и морально».
Катрин едва не лопнула от злости, узнав о такой аттестации жениха, которого она уже приготовилась считать своим мужем. С трудом владея пером после ужасной сцены, которую ей пришлось вынести, матушка-императрица по мере сил мягко и сдержанно попыталась изложить сыну доводы Катрин в пользу — в несомненную пользу! — этого брака: «Брат находит, что император слишком стар? Он находит его некрасивым? Но я не придаю значения красоте в мужчине. По его словам, он неопрятен? Я его отмою. Он глуп, у него дурной характер? Великолепно!..»
Вслед за письмом матери курьеры доставили императору и письмо сестрички: «Вы говорите, что ему сорок лет, — беда невелика. Вы говорите, что это жалкий муж для меня, — согласна. Но мне кажется, что царствующие особы, по-моему, делятся на две категории: на людей порядочных, но ограниченных; на умных, но отвратительных. Сделать выбор, кажется, нетрудно; первые, конечно, предпочтительнее… Я прекрасно понимаю, что найду в нем не Адониса, а просто порядочного человека; этого достаточно для семейного счастья».
Прочитав письмо Катрин, Александр за голову схватился. Справиться с этой вздорной девчонкой будет нелегко. Ему очень хотелось считать ее девчонкой, видеть в ее упорстве лишь девичье тщеславие, желание сделать партию более блестящую, чем старшие сестры. (Напомним: Александра стала женой австрийского эрцгерцога Иосифа и уже успела покинуть сей мир, Елена была замужем за герцогом Карлом-Фридрихом Мекленбург-Шверинским, а Мария — за великим герцогом Саксен-Веймарским, имя коего также было Карл-Фридрих. Есть разница: какие-то герцоги — и император!)
Александр попытался воззвать к разуму Катрин: «Никто в мире не уверит меня в том, что этот брак мог бы быть для вас счастливым. Мне хотелось бы, чтобы вам хоть раз пришлось провести с этим человеком день, и я ручаюсь чем угодно, что у вас уже на другой день прошла бы охота выйти за него замуж».
Катрин упорствовала до тех пор, пока Александр в письменном виде не стукнул кулаком по столу и не заявил, что не желает больше никаких — ни-ка-ких! — разговоров об императоре Франце «в своем доме».
Впрочем, эта история его кое-чему научила. Он отдал приказ своим дипломатам обо всех случаях могущего быть сватовства со стороны последующих претендентов докладывать прежде всего ему, а потом уже туманить голову блестящими перспективами его матери и сестре.
Предупреждение было сделано как нельзя более вовремя, потому что следующее предложение последовало как раз от «кровавого корсиканца» — Наполеона Бонапарта.
Как ни пытался Александр скрывать это предложение, слухи, конечно, дошли до дворца. И как только он вернулся после подписания Тильзитского мира, Екатерина немедленно потребовала встречи.
Боже ты мой, она одна из всех его братьев и сестер смела чего-то требовать, а не покорнейше просить! Александр знал, в чем причина: она никогда не воспринимала его как настоящего императора. Она убеждена: так, как он, может править всякий. Мол, у нее получилось бы куда лучше!
— До меня дошли слухи, будто Наполеон хочет развестись со своей женой и жениться на мне. Это правда? — с места в карьер начала Катрин.
Александр небрежно пожал плечами:
— Да, французский посол намекал на что-то в таком роде. Не стоит и говорить, что я не придал этому абсолютно никакого значения.
— Почему же вы не посоветовались со мной? — с трудом сдерживаясь, спросила Катрин.
— Дорогая сестра, но ведь это смешно! Вы и вульгарный корсиканец? Я знал, что вам и в голову не придет всерьез думать о нем.
Катрин с трудом подбирала слова:
— Но ведь речь идет о моем замужестве. О моем! Мне и решать!
И она в отчаянии заломила руки. Бонапарта Катрин презирала, ненавидела, осуждала, но он был самым могущественным человеком в мире. Даже Александр остерегался его. Если она выйдет замуж за Бонапарта, то… О, это будет значить очень многое! Его честолюбие вполне соизмеримо с ее честолюбием. Она не будет обычной комнатной кошечкой вроде Жозефины. Она будет детородным животным, которое, быть может, хотел бы найти Наполеон, мечтающий о наследнике, и одновременно будет неустанно подогревать его планы по завоеванию мира. Она… она будет императрицей Франции, имеющей право на русский трон в России. Но Александр не должен даже заподозрить ничего о ее тайных мыслях!
— Брат… — чуть не плакала Катрин. — Наполеон перестанет быть вашим врагом, если женится на мне. Ему нужна царственная кровь в его династии. Наступит день, и ваш племянник будет править Францией. А вы — Россией. Этот родственный союз будет непобедим! Прошу вас, подумайте! Скорее вызовите Коленкура. Скажите, что вы передумали, что вы согласны!
Александр уклончиво улыбнулся. Дорогая Катрин его что, безумным считает?!
Какое-то время ему удавалось морочить ей голову, делая вид, что вопрос обсуждается. Коленкур так хотел согласия русского императорского дома, что принимал желаемое за действительное и доносил в Париж о несомненном успехе сватовства.
А между тем Катрин почувствовала неладное. Александр уехал в Эрфурт. Она надеялась, что брат там поставит все точки над «i» насчет ее брака, однако мать отводила глаза и запрещала с кем-то обсуждать сватовство Наполеона. Оно как бы хранилось в тайне… Однако это был секрет Полишинеля! И точно так же не стало тайной то, что русский император в один прекрасный день отказал французскому императору в руке своей сестры.
Услышав о возвращении Александра из Эрфурта, Катрин ворвалась к нему, как безумная, — и запнулась, увидев рядом с ним мать. У них был вид заговорщиков.