Королева Кандеса

Шредер Карл

— Вам не сказали правды об этой войне! Прежде, чем мы покинем это место, вам нужно узнать, почему Сакрус выступил против нас всех. Это потому, что они уверены, что переросли Спайр, как оса перерастает свой кокон. Столетия назад они атаковали и уничтожили Буридан, чтобы отвоевать у нас сокровище. Захватить его не вышло, но Сакрус не оставил своих амбиций. С самого падения Буридана они выжидали шанса наложить руки на одну вещь, которую Буридан хранил во имя всего Спайра с самого начала времен. — Теперь она действительно завелась, и офицеры на время приостановились, без сомнения, заинтересовавшись, что она собралась сказать.

— С самого сотворения Спайра

моя семья охраняла одну из могущественнейших реликвий в мире! Именно ради исполнения этого долга мы оставались в башне Буриданов поколениями, не высовываясь наружу. Потому что страшились, как бы Сакрус не разузнал, что, вопреки их уверенности, башня не пустая скорлупка; боялись, как бы они не разузнали, что в башню можно войти. Вещь, которую мы охраняли, так опасна, что мои братья и сестры, мои родители, деды и деды дедов — все пожертвовали своими жизнями, чтобы не дать выскользнуть из наших стен даже намеку, что она все еще там.

Время пришло, когда мы долее не могли поддерживать свою жизнь, — заговорила она мягче, — и мне пришлось рискнуть. — Венера мимоходом подивилась грандиозной небылице, которую сама выдумывала на ходу; история воодушевляла, и, если она окажется достаточно впечатляющей, тогда никто не поверит Гвиневере про ее самозванство — конечно, если он выжил, чтобы обвинить ее.

— Как только я вышла наружу, — сказала она, — Сакрус узнал, что Буридан выжил, и они знали, почему мы скрывались. Они знали, что я несла с собой последний ключ к Кандесу!

Она остановилась, дав отразиться эху. Скрестив руки, она смотрела на армию и выжидала. Две секунды, пять, десять, и вот они уже гомонили, толковали, оборачивались друг к другу, хмурились и кивали. Те, кто гордились знанием старых легенд, рассказывали стоящим рядом о ключах; слово ушло в массы. В переднем ряду офицеры оцепенело таращились друг на друга.

Венера воздела руку, призывая к тишине.

— Вот из-за чего эта война, — сказала она. — Сакрус столетиями знал о существовании этого ключа. Они пытались взять его однажды, и Буридан со своими союзниками не поддался. Теперь они снова охотятся за ним. Если они его добудут, им дольше не нужен будет Спайр. Для них он словно ненавистная оболочка куколки, стеснявшая их поколение за поколением. Они сбросят ее, и им нет дела, если она развалится на куски, когда они отправятся к свету. В лучшем случае, Спайр составит хороший капиталец для всемирной империи, которую они планируют — когда они отчистят его от всех старых поместий, конечно. Да, из этого цилиндра выйдет отличный парк для дворца новых властителей Вирги. Им потребуется место для губернаторов их новых провинций, для заключенных, рабов, сокровищниц и казарм. Они, может, не снесут все здания. Но вы и ваши... ну, я надеюсь, у вас есть родственники в одном из княжеств, потому что черни вроде нас не позволят больше здесь жить.

Солдаты принялись кричать и спорить. Офицеры с запозданием сообразили, что уже не контролируют ничего; несколько из них дернулись к локомотиву, но Венера пригнулась и глянула так грозно, будто готовилась броситься на них. Они попятились.

Она встала на цыпочки, взметнув высоко над головой один кулак.

— Мы должны остановить их! Ключ должен быть защищен, потому что без него Сакрус сам обречен. Вы сражаетесь больше, чем за свои жизни, больше, чем за свои дома. Вы — все, что стоит между Сакрусом и медленным удушением самого мира!

— Вы остановите их? — Они закричали «да». — ОСТАНОВИТЕ ВЫ? — Они взревели.

Венера

ни разу не видела, чтобы кто-нибудь держал речь в подобных обстоятельствах, но она слышала, как Чейсон работал с толпой, и читала о таких моментах в книгах. Все это напомнило ей романтические истории, которые она девочкой поглощала в своей розовой спаленке. Театральность, конечно, вопиющая, но никто из этих людей тоже не видал ничего подобного; немногие, вероятно, бывали в театре. Большинство дальше от дома, чем это депо с поворотным кругом, не бывали, а неясные очертания локомотива были чем-то таким, что они лишь изредка видали вдалеке. Они стояли среди сверстников, которые до сего дня были лишь различимыми в подзорную трубу точками, и про которых узнали, что, как бы странно и по-нездешнему они ни выглядели, всех объединяла верность самому Спайру. Неудивительно, что они ошалели.

Все еще с воздетым кулаком, Венера улыбнулась командующему, который потряс головой, признавая поражение.

Брайс и Джекоби Сарто пробирались вдоль бока локомотива, чтобы присоединиться к ней.

— Какие новости? — спросила она, перекрикивая гул армии.

Брайс моргнул, озирая сцену.

— А-а... они в пути.

Сарто кивнул.

— Я просемафорил командиру войск Сакруса. Рассказал ему, что вы оцениваете свою ситуацию как безнадежную, и собираетесь завести свою армию в ловушку.

— Хорошо, — усмехнулась она. Повернулась снова к толпе, и снова подняла кулак.

— Время... ПРИШЛО-О-О!

Глава 20

Звук пуль, бьющих в стены Лириса, напоминал Гарту Диамандису о тех случайных больших каплях, что падают с деревьев после дождя. Тишина, потом «шлеп», за которым на сей раз следовал отдаленный треск выстрела. Из узкой бойницы, откуда он наблюдал, виднелась армия Альянса Совета, строившаяся рядом с покрытым ржавчиной депо. В свете раннего утра она походила на темный ковер, движущийся в зловещем молчании в сторону Лириса. Над линией Сакруса возникали маленькие клубочки дыма, но стрельба была нестройной.

— Отойдите оттуда, — сказала Венерина подруга Эйлен. Они стояли в затхлом чуланчике, забитом дверными косяками, сломанными ящиками, треснувшими ножками от столов — бесполезный хлам, но для маленьких наций вроде Лириса выкидывать его немыслимо. Свет фонаря из коридора просвечивал сквозь волосы Эйлен. Она бы могла быть привлекательна, отметил неугомонный уголок его сознания. Когда-то давно он мог бы ей с этим помочь.

— Отсюда хорошо виден лагерь Сакруса, — ответил он. — А на крыше сейчас слишком опасно.

— Вы получите пулю в глаз, — предупредила она. Он заворчал и снова повернулся к бойнице, а через миг услышал, как она уходит.

Он не мог сказать ей, что признал одну из фигур в военной форме, движущихся там, внизу, а может, две из них, он не был уверен. Гарт не сомневался: Эйлен заявила бы, что он страдает старческими галлюцинациями, расскажи он, что распознал свою дочь среди сотен малиновых мундиров.

Он мог это себе и навыдумывать. У него остались считанные секунды на то, чтобы вобрать в себя ее облик, прежде чем она дала сигнал своим начальникам и на него двинулись сакрусские головорезы. Все же у Гарта глаз на женщин был наметан, он был способен в мельчайших подробностях припомнить, как та или иная двигается, как держит себя. Он мог многое заключить о характере и слабостях женщины по ее позе и типичным жестам, и он чертовски хорошо знал, как отличить ее с расстояния. Он был убежден — это Селена стояла, отставив ногу, у палатки,.