Королева красоты
Шрифт:
Игорь и Роберт остановились на ступеньках, вдыхая аромат ный, удивительный для этого района Москвы воздух. За их спина ми, в фойе играл духовой оркестр, мимо спешили празднично оде тые люди из тех, кто опаздывал на первый тур конкурса "Королева красоты", проводимого сегодня в доме культуры "Стрела".
– Слушай, Игорь, может останемся, посмотрим на этих коро лев? предложил Роберт.
– Наверное, красивые девушки, почему ни полюбоваться, а?
– Потому что пять минут назад ты меня убеждал: разводиться не следует, нужно хранить верность жене и ни о ком больше не мечтать,
– Ты все перепутал, дорогой. Я сказал: разводиться не на до, потому что потом опять женишься и получишь то же самое. Пусть будет одна жена да. А вот про верность я не говорил. Как можно не смотреть на красивых девушек, не мечтать о них, слушай?!
– Нет, Роб, я так не могу. Мне нужна одна, чтоб и жена, и смотреть на нее, и мечтать.
– Шампунь, и кондиционер в одном флаконе хочешь, да? И бальзам-ополаскиватель еще?
– Что-то в этом роде.
– А я бы посмотрел. Они там все такие, понимаешь, длинно ногие и в купальничках... Вах!
– "Вах" скажешь потом, когда подцепишь такую, в купальнич ке, а через месяц обнаружишь, что денег на покупку машины нет, ты уже не король и королеве не подходишь, - покачал головой Стремянов.
– Так может быть, - согласился Роберт.
– Но слушай, что та кое деньги? Бумажки! Зато после всю жизнь буду вспоминать этот месяц. Значит, не хочешь? А, ладно, не обижайся, Игорь. Пони маю, когда дома плохо, ни на кого смотреть не хочется. У самого так было. Ну что, поехали ко мне?
– Надо бы Надежде позвонить, она уже, наверное, дома, пре дупредить, что задержусь...
– От меня позвонишь и все скажешь. Ты уезжал, Светланка дома была, теперь с нею Надежда. Что страшного? Потом обьяс нишь: Роберт приезжал, в гости пригласил, привет передавал. Не обидится... Какой суровый мужик, слушай!
– Роберт показал на бюст бывшего директора завода, дважды Героя Социалистического труда.
– Наверное, сто лет был директором, всем надоел, а теперь опять смотрит.
– Не сто, но больше тридцати лет директорствовал, суровый, говорят, был начальник. Завод при нем процветал, - сказал Стре мянов.
– Не люблю начальников. Что такое - большой человек?
– по морщился Роберт.
– Сидел в кабинете, командовал, в перерывах трахал секретаршу на своем столе или на подоконнике, потом его везли в ЦК, там кланялся большому Папе, обещал все соки из лю дей выжать, и выжимал. И ордена получал за это. А конкурс кра соты запретил бы, для чего простым людям на это смотреть? Для себя бы устроил такое представление!
– Правильно бы и сделал, - мрачно сказал Стремянов.
– Честно говоря, я и сам не очень понимаю все эти шоу, когда ходят по сцене девушки и пытаются продать себя подороже. Что-то здесь некрасивое, грязное. Не в том, что они ходят, а вообще... Ну ладно, поехали к тебе, только подождем ребят моих, попрошу, чтобы машину отогнали домой.
Друзья спустились по гранитным ступенькам вниз, на серый, пыльный асфальт. Сзади громко хлопнула тяжелая дверь, и вдруг послышались сдавленные рыдания. Роберт обернулся.
– Слушай, какая красивая, а!
– восхищенно пробормотал он.
– Ты куда смотришь, Игорь?
Стремянов нехотя повернул голову. На гранитных ступеньках сидела высокая девушка в шелковом голубом платье с разрезом справа до середины бедра. Она горько плакала, спрятав лицо в ладонях, плечи её дрожали, пышные каштановые волосы обреченно падали на влажные ладони. Простенькая синяя сумочка лежала на коленях.
– Наверное, уже проиграла, - высказал догадку Стремянов.
– Не прошла в следующий тур, не получила выгодный контракт, приг лашение в Америку или в Париж... Тебе-то что до этого?
– Ты не прав, Игорь!
– загорячился Роберт.
– Ее кто-то оби дел, и надо помочь. Слушай, как ничего не получила, если в фойе до сих пор оркестр играет? Еще не началось, а она уже плачет! Пойдем, узнаем, что такое, ну!
Игорь опустил голову, ковырнул носком туфли раздавленную сигаретную коробку. Ему совсем не хотелось заниматься проблема ми этой девушки. Знала ведь, на что идет, ну так пусть и обижа ется на себя. И вообще - все эти королевы, топ-модели, бизнес мены, дилеры, киллеры такая гоп-компания, что лучше держаться от неё подальше. Но Роберта уже невозможно было остановить.
– Слушай, дорогая, что случилось, почему плачешь?
– спросил он, подходя к девушке.
– Скажи, я... мы с другом поможем. Не на до бояться!
– Отстань, - сквозь слезы ответила девушка, не отнимая ла доней от лица.
– Вам не следует сидеть на ступеньках, они грязные, - Игорь с неохотой приблизился к девушке.
– Вы испачкаете свое красивое платье, да и вообще, сидеть на граните не рекомендуется даже в теплую погоду. Это вредно.
Его мягкий, спокойный голос подействовал. Девушка подняла залитое слезами лицо. Огромные, карие глаза, оттененные длинны ми ресницами, уставились на Стремянова. Он мысленно удивился: как Роберт определил, что она восхитительно красива? По ладо ням, закрывавшим лицо? Игорь протянул руку, и девушка, ухватив шись за нее, встала с гранитных ступенек. Она стояла, прижимая к груди сумочку, и всхлипывала - такая красивая, такая безза щитная...
– Не бойся, расскажи, кто обидел, прошу тебя, - участливо проговорил Роберт, наклоняясь к ней.
– Нельзя, чтобы такая кра савица сидела тут и плакала. Мы не бандиты и даже не бизнесме ны, слушай. Он тренер по самбо, а я футбольный тренер, с детиш ками занимаюсь. Понимаешь, да?
Девушка внимательно посмотрела на Роберта, потом перевела взгляд на Игоря. В его голубых глазах по-прежнему светилось удивление. Похоже, девушка решила, что этим мужчинам доверять можно, хотя ещё минуту назад думала, что никогда больше не ста нет доверять мужчинам.
– Давайте вначале познакомимся, - улыбнулся Игорь.
– Меня зовут Игорь, а моего друга - Роберт. А вас?
– Ольга, - прошептала девушка.
– Ольга Румянцева.
– Как же так?
– дурашливо изумился Роберт.
– Ольга Румянце ва, а на самом деле - такая бледная! Никакого, понимаешь, ру мянца нет. Слушай, а почему ты расстроилась? Хотела стать коро левой красоты и не получилось, да?
– Не получилось...
– дрожащим голосом, сказала Ольга.
– Он... он просто выгнал меня.