Королева Лебедь. Литовские народные сказки
Шрифт:
Как тут заплакал жадный, как завопил на весь лес! А старичок уж тут как тут.
— Что приключилось? О чем плачешь? — спрашивает.
— Топор мой в омут упал, кто мне его достанет? — отвечает жадный.
— Я достану, — сказал старичок и бух в воду, да тут же и вынырнул с железным топором:
— Твой это топор?
— Не мой, не мой! — отвечает жадный.
Опять старичок кинулся в воду и вынырнул с серебряным топором:
— А это твой?
— Не мой, у меня не такой!
И в третий раз нырнул старичок,
— Вот он мой! — обрадовался жадный.
И только успел он выговорить это — как старичок опять скрылся в омуте. Ждет жадный, думает, сейчас вытащит ему алмазный топор.
Выплывает старичок с тремя топорами сразу: золотым, серебряным и железным. Спрашивает он жадного:
— Может, все три твои?
Потянулся было жадный за ними, да не тут-то было: как примутся топоры дубасить — золотой по затылку, серебряный — по бокам, железный — по спине. Избили, исколотили и отпустили на все четыре стороны.
Еле добрел жадный до дому. А там захворал и вскоре помер.
Доля
Жили два брата — богатый и бедный. Как ни бился бедняк — ни в чем ему не было удачи, никак он семью прокормить не мог. Идет он раз ночью полем и видит: кто-то на братнину ниву снопы таскает.
Спрашивает бедняк:
— Ты кто будешь?
И слышит голос:
— Твоего богатого братца доля.
— А моя доля где?
— У тебя нет доли, твоя доля — нужда.
И порешил бедняк от нужды убежать. Усадил на телегу жену, ребятишек, свалил свой скудный скарб и поехал, куда глаза глядят. Только чует — руки мерзнут, рукавицы в избе забыл. Вернулся он за рукавицами и слышит, кто-то на печке жалостно так стонет.
— Кто там? — спрашивает бедняк.
— Я это, твоя нужда. Не бросай меня, возьми с собой. Все равно я тебя догоню.
— Да воз-то у меня полон, нету тебе места, — говорит бедняк. — А коли хочешь, влезай в бутылку, тогда возьму с собой.
Нужда и влезла в бутылку. Заткнул бедняк бутылку да под мостом зарыл. А сам вернулся с семьей в свою избу и стал жить-поживать. И все ему стало удаваться, вот уж и скотинка завелась, и коровушкой разжился.
Как рожь убрали, на пожинки позвал он брата в гости. Братец ситник уписывает, а сам все дивится:
— И как это ты, братец, разбогател?
Рассказал бедный брат, как он нужду под мостом зарыл, а богатый гость ест, так что за ушами трещит, а сам все думает, как бы ему нужду вызволить да на шею братцу посадить.
Бедный брат уговаривает его:
— Побудь еще, братец, погости, заночуй…
А тому уж не до гостеванья. Укатил он сломя голову, да скорее под мост — бутылку искать. Нашел, откупорил, выпустил
— А ну-ка поторапливайся, там мой братец больно уж разжился. Будет тебе работы, покуда он снова не обеднеет.
А нужда не послушалась, вцепилась ему в полы и бормочет:
— Твой брат — злой человек, он меня пять лет в бутылке продержал, а ты меня вызволил. Лучше я с тобой пойду.
И как ни пытался богач от нужды отвязаться, прицепилась она и не отстала, покуда богач не разорился и не стал нищим.
Кума-смерть
Жил-был бедный человек со своей женой, и дождались они ребенка. Не на что им было справить крестины, вот никто и не шел к ним в кумовья. Ищет отец неделю, ищет другую, а найти кума с кумой не может. Наконец повстречал он на дороге старушку и пожаловался ей, что не может найти кумовьев.
— Я буду твоей кумой, — сказала старушка. — Найдем у церкви какого-нибудь нищего и окрестим твоего ребенка.
— Вот и ладно, — обрадовался отец. Понесли вдвоем ребенка в церковь, окрестили его, еще и полбутылки на крестинах распили. Потом старушка и говорит:
— Коли уж мы покумились, сделаю я из тебя лекаря. Как услышишь, что кто-нибудь занедужил, набери всяких трав, свари их и иди к больному. Когда увидишь, что я в ногах стою, дай выпить снадобье, он и выздоровеет. А когда увидишь меня у изголовья, не поможет ему твое зелье, все равно помрет.
Старуха та была сама смерть. Распростилась она с кумом и пошла людей косить. Кого скосит, кого нет, а уж болезней тьму нашлет, чтобы кум без дела не сидел. А лекарь тут как тут со своим зельем: только увидит, что смерть в ногах у больного стоит, сейчас же даст ему испить снадобья, глядь, тот уж и здоров. Когда же видит, что смерть в головах стоит, тогда говорит: «Ничего поделать не могу, суждено ему помереть». Прошел в народе слух о его мудрости, да и денег он накопил изрядно, а уж лекарем прослыл таким, каких и на свете нет.
Услыхал про знаменитого лекаря и король. А у короля дочь тяжко занедужила, вот и приказал он позвать лекаря. Приехал тот, видит — смерть у королевны в головах стоит. Жалко ему стало красавицу-девицу и велел он смастерить ей кровать на одной ножке, чтобы она во все стороны поворачивалась. Смастерили такую кровать, уложили на нее больную королевну. Только увидит лекарь, что кума у изголовья стоит, тотчас и поворачивает кровать. Так он поворачивал королевну несколько дней подряд, покуда смерти не надоело скакать, словно какой-нибудь девчонке, и остановилась она у изножья. Увидел это кум, поскорей дал королевне испить свое снадобье, она мигом и выздоровела.