Королева легионов Афины
Шрифт:
Почувствовав, что пираты готовы сдаться, она схватила последний абордажный канат и перерубила его. Галера продолжала двигаться вперед на полном ходу. Как только канал оборвался, ялик дернулся, и Пинноса упала в воду. Десяткам глаз, наблюдавшим за ней, показалось, что она находилась под водой целую вечность. Марта и трое лучниц тянули канат изо всех сил и, наконец, вытащили Пинносу из темных глубин на палубу галеры.
XV
— Ты не имела никакого права так рисковать собой! — Урсула мерила шагами длинный деревянный причал, к которому они пристали на ночь.
Они уже вышли к южному побережью устья Темзы, где обычно останавливались
Урсула и Пинноса были одни. Марта и Бриттола наблюдали за тем, как на берегу устраивался лагерь. Кордула и Саула остались на ночное дежурство на своих галерах.
Солнце только что село, и небеса переливались роскошными летними цветами: живым красным, разными оттенками фиолетового, голубого, оранжевого, желтого и даже серебристого. Сильный южный ветер трепал полы плащей двух подруг.
— В нормальных обстоятельствах офицер твоего ранга был бы изгнан из Легиона за подобную опрометчивость, — гневно кричала она. — Господи, что ты вообще думала?
— В нормальных обстоятельствах, говоришь, — огрызнулась Пинноса. — Да в нормальных обстоятельствах мы с тобой сидели бы возле славного костерка где-нибудь в западных землях, ели бы фазана да запивали бы славным вином. А не вели бы двадцать тысяч молодых женщин на другой конец далекой провинции, чтобы они там вышли замуж и понесли!
Урсула глубоко вздохнула и заговорила уже тише.
— Да, ты права. Мы сейчас находимся в ненормальных обстоятельствах. Только это все равно те обстоятельства, в которых мы оказались. Они наши, понимаешь? Мы командуем большой армией. Кроме всего прочего мы в ответе за наших женщин. То, что ты сделала, поставило все под угрозу из-за твоего… твоего идиотского стремления к славе.
Пинноса подошла к ней ближе и сказала:
— Несмотря на то, что мы шли на полной скорости, они смогли каким-то образом обойти нас и напасть сзади, зацепив абордажными крюками. Нам угрожала смертельная опасность. Если бы хоть одна лодка высадила своих бойцов к нам на борт, мы понесли бы огромные потери. Более того, если бы высадилась одна, то мы едва ли смогли бы отбиться и от остальных. Если бы им удалось завязать рукопашный бой, мы бы замедлили темп, и все пираты оказались бы у нас на галерах. Это означало только одно: неминуемую смерть. В тот самый момент, как в палубные доски воткнулся первый крюк, я поняла, что всему моему экипажу угрожает смертельная опасность. — Она помолчала и вздрогнула от воспоминаний. — Потом я придумала, как нас можно было спасти. Все происходило так быстро. Я должна была рискнуть… — Пинноса пожала плечами. — Ведь сработало же!
— Ты просто одержима желанием последовать за отцом! — крикнула Урсула. Ее лицо покраснело от негодования.
— А ты одержима желанием следовать за своим Константом! — парировала Пинноса. — Только ты боишься того, куда это может завести остальных!
Урсула в ярости отвернулась от нее и стала смотреть на реку. Повисла долгая напряженная пауза, во время которой каждая переживала из-за сказанных резких слов.
Пинноса продолжала стоять неподвижно, пристально глядя в спину Урсуле, затем медленно подошла и остановилась рядом. Они вместе стали смотреть на тяжелые серые воды. Урсула глубоко вздохнула, все еще не поворачиваясь. Они обе понимали, что злость уже прошла.
— Я хочу, чтобы ты мне пообещала, что больше не будешь так рисковать, — тихо сказала Урсула. — Если тебя не будет с нами и ты не сможешь повести нашу кавалерию, то не будет никакого похода.
— Обещаю, — ответила Пинноса, и по ее голосу можно было понять, что она принимает просьбу подруги. — Взамен я хочу, чтобы ты пообещала мне никогда больше не использовать память о моем отце, чтобы управлять мною. Мне больнее всего слышать эти слова от тебя.
— Я… Прости меня. Кавалерия — не единственные люди, которым без тебя не обойтись, ты же знаешь.
— Знаю.
Наконец, они повернулись друг к другу и обнялись. Им мешали громоздкие плащи и шлемы, но они долго не отстранялись, замерев в дружеских объятиях. Потом пошли к берегу. Рядом.
— Как тебе пришло в голову просто взять и спрыгнуть с галеры? — шутливо спросила Урсула. — Я-то думала, что ты точно окажешься в воде.
— Ну, я там и оказалась. И теперь знаю, почему Нептун никогда не носит доспехов и оружия. В поле оно в десять раз тяжелее! Особенно в холоднойводе!
Они шли, взявшись за руки и повернувшись спиной к далекому неясному свечению. Если бы им пришло голову обернуться и всмотреться вдаль, то они увидели бы тревожно сгустившиеся черные тучи, которые поглотили последние лучи садящегося солнца.
XVI
Через трое суток, накануне Дня весеннего равноденствия, все галеры должны были подойти к месту сбора — у двух огромных маяков, построенных на белых утесах, Фароса и Дубриса. К ним, естественно, намеревались присоединиться и галеры Урсулы и Пинносы, которые следовали на север из Ричборо.
Урсула и Пинноса прибыли в Ричборо накануне и задержались там лишь для того, чтобы заменить поврежденные в схватке с пиратами весла. Пинносе также пришлось подправить и крепления, которые были вырваны, когда ее галера задела боком о галеру Урсулы. Но с наступлением рассвета они отправились на пересечение пролива.
Небеса радовали чистотой, и спокойная вода с мягким юго-западным бризом обещали галерам спокойное путешествие. Они по-прежнему находились намного севернее Южного мыса, где линия берега поворачивала на запад, в воды Дубриса, когда в открытых водах смотровые обнаружили множество судов с зелеными парусами. Это была основная флотилия, но они оказались гораздо севернее, чем планировалось. Следовательно, переход в Гезориак [32] может занять намного больше времени, чем предполагалось. Сначала это встревожило Урсулу и остальных командующих авангарда, но потом, когда вышли из-за мыса в фарватер пролива, они поняли, что случилось. Ветер сменил направление, и те же самые сильные порывы с юго-востока, которые наполнили паруса основного флота и снесли его севернее, стали противиться их собственным судам.
32
Гезориак — современный Булонь сюр-Мэр, город во Франции, расположенный у пролива Ла-Манш.
Основная флотилия представляла собой удивительное, повергающее в трепет зрелище: пятьдесят полномерных военных галер и около тридцати судов меньшего размера, на которых везли припасы. Даже Урсула была поражена тем, как велика сила, собранная ею на воде. Когда их галеры стали приближаться к кораблям основного флота, возникло впечатление, что весь пролив заполнен судами и паруса каждого из них горели цветами Первого Легиона Афины.
Урсула и Пинноса провели свои суда через всю флотилию, чтобы занять места в авангарде вместе с Юлией и Фаустиной. При их приближении экипаж каждого корабля, блистая в лучах весеннего солнца свежевычищенными доспехами, громко приветствовал их и поднимал в салюте шлемы. Урсула стояла на носу в одиночестве и, отвечая на приветствия, ощущала такую волну благодарности этим людям за их верность, что на глаза наворачивались слезы. Ее собственный экипаж отвечал приветствием на приветствие. Экипаж следовавшей за ними галеры Пинносы делал то же самое.