Королева легионов Афины
Шрифт:
Саула вышла вперед, поцеловала руку Рустика и сказала:
— Когда увидишь Константина, пожалуйста, передай ему, что Первый Легион Афины готов возобновить свой Великий поход. По первому же его слову. Ладно? Нам от него нужно одно лишь только слово.
— Не беспокойся, Саула. Мы объединим вас с вашими драгоценными британцами в Великом венчании сразу же, как только сможем. — Рустик улыбнулся и посмотрел на собравшийся в его честь авангард: они все стояли, как на параде. Зрелище явно тронуло его до глубины души.
Взгляд Рустика вернулся к старшим офицерам,
— Мне выпала великая честь и счастье провести с вами эти полтора года. Вы не только показали мне, на что способны женщины, но и заставили меня осознать, что не стоит впадать в отчаяние, даже когда последняя надежда кажется утерянной. — Он смотрел в их лица, одно за другим, потом добавил: — Я вас очень любил, и вы меня многому научили.
Женщины были близки к тому, чтобы расплакаться. Даже Пинноса.
— Как бы то ни было, — сказал он напоследок с озорной улыбкой, — пообещайте мне, что однажды, когда это все закончится, мы снова встретимся на горячих источниках Аква Матика и вернемся к тому приятному времяпрепровождению, от которого нас так грубо отвлекли!
— Да, дорогой Рустик. Обязательно встретимся! — решительно ответила Урсула. — Обещаю тебе это от имени всего Первого Легиона! А теперь езжай! В добрый путь!
Он тронул поводья, и лошадь уже отошла на несколько шагов, как он обернулся и крикнул:
— Не беспокойтесь обо мне, я хорошо ориентируюсь в Южной Галлии! Моя тетушка Теби родом оттуда, она много рассказывала мне о своих краях…
— Мы знаем! — крикнула Урсула, и остальные хором присоединились к ней. — Ты ее очень любил, и она многому… тебя… научила!
XI
— О! Только посмотрите на эти крохотные пальчики! — ворковала Саула над новорожденным малышом Кордулы. — А какие у него темные волосы!
— Какой он хорошенький! — смеялась Марта. Подруги из Кориния вместе с Фаустиной, Вивенцией и несколькими младшими командирами собрались вокруг плетеной колыбели. Кордула поставила ее на стол возле окна комнаты командиров кельнского гарнизона, чтобы они все могли на него полюбоваться. Саула наклонилась над ребенком.
— Мы все знаем, кто твой папа, правда, маленький егоза? — Она пощекотала животик мальчика, и тот захихикал.
Девушки, глядя на него, тоже засмеялись, а Урсула воспользовалась этим, чтобы отозвать Пинносу в сторонку. Была середина августа, а июльские патрули еще не вернулись в гарнизон. Сама Пинноса со своим патрулем вернулась только этим утром, и Урсула использовала первый же шанс поговорить с ней наедине.
— Я так рада тебя видеть, — тихо сказала Урсула, как только они отошли от остальных. — Я уже начала волноваться.
— У нас возникли небольшие разногласия с зарвавшейся шайкой вандалов, что завело нас немного глубже вдоль восточной части вала, чем мы планировали…
— Восточнее? Вдоль нала? Никаких признаков…
— Нет, все чисто. Если там и есть орда, то это орда слухов. Насколько мне известно, не нам одним устроили засаду. А что я такое слышала о том, что тебе придется отправляться в Могонциак?
— Да, новости здесь распространяются быстро. — Улыбка исчезла без следа, и на лице Урсулы вновь воцарилось встревоженное и хмурое выражение. — Это все алеманы. Чем ближе подходит сама знаешь кто, тем беспокойнее они становятся. Они снова угрожали вторжением в Галлию. И настаивали на том, чтобы встретиться со мной лично! Заверения вслед за заверениями! Им без заверений никак не обойтись!
— Ну, они хотя бы признают твою власть.
— Только это мало утешает. Опаздывают ведь не только наши патрули, ты же знаешь. Марте и Фаустине нужно было отправляться в Трир, чтобы сменить постоянный гарнизон и отпустить их в поход на юг, следом за Йовином. — Она с тревогой посмотрела на Пинносу. — Как думаешь, мы перенапрягаем свои силы, растягивая войско на слишком большие расстояния? На нас возлагаются все новые и новые обязанности… и все больше земель.
— По-моему, все наши проблемы возникают из-за алеманов. Константин был прав в своих предчувствиях. Теперь уже сложно определить, кто для нас опаснее: они в качестве «охранников» или те, от кого они нас «охраняют». Иногда мне кажется, что наше дело было бы проще выполнить, если бы их вообще не было.
— А в чем именно сейчас заключается наше дело? Кажется, я больше этого не знаю. Иногда мне кажется… — Урсула замолчала, и они с Пинносой оглянулись вокруг. Девушки в комнате смолкли. Они слышали, о чем говорили Пинноса и Урсула.
— Ну, я считаю, что наше дело — защищать эту землю и живущих на ней людей, и христиан, и варваров.
— Спасти их от самого страшного бедствия: нашествия гуннов! — Бриттола нарушила напряженное молчание. — Мундзук со своими дружками — самые страшные чудовища на лице нашей земли! Они ни перед чем не остановятся, лишь бы насытить свою жажду наживы!
— Правда. Она права, — кивнула Фаустина. — Земли возле вала лежат прямо у них под ногами — грабь в свое удовольствие. Я слышала, что они всю весну опустошали земли Норика, [36] защитить который не нашлось сил ни у Константина, ни у Гонория. Там не у кого было просить помощи. Но здесь люди не одни. Здесь есть мы!
36
Норик — римская провинция между верхним течением Дравы и Дунаем.
— Ты так говоришь «опустошали», будто это обыденное дело! — Голос Бриттолы звенел от накала. — А ты слышала, что они делаютс людьми? Говорят, что они…
— Ну-ну! Хватит! — Урсула быстро подошла к Бриттоле и обняла ее. — Прошу тебя, только не при ребенке. — Она решительно обернулась к Кордуле. Все видели, что она настроена сменить тему разговора. — Как вы его назовете? — спросила она, беря Кордулу под руку. — Дадите ему имя отца?