Королева нагов

Одувалова Анна Сергеевна

От Ксюхи с Яном невозможно было отвести взгляд — они удивительно подходили друг другу. Она — с молочно-белой кожей и алыми губами, в готичном изумрудном платье, и он — в дерзко расстегнутой рубашке и с забранными в хвост тяжелыми черными волосами. Даже не верилось, что эти двое не пара, а просто друзья.

— Все готовы? — первая подала голос подруга и по-хозяйски ухватила Яна за локоть. Я согласно кивнула и осторожно приняла предложенную руку своего спутника.

— Тогда пошли! — скомандовала Ксюша.

Сегодня у нас по плану было культурное мероприятие, воссоздающее бал в России XIX века. Подобные тематические вечера входили в программу нашего образования. Два месяца на занятиях по этикету мы изучали историю балов и светских раутов, знакомились с танцами, которые были популярны в России XIX века, и Осенний бал являлся промежуточной аттестацией сразу по нескольким предметам:

истории, этике, русской литературе второй половины XIX века и искусству бального танца. Предполагалось, что мы все будем в костюмах, соответствующих эпохе, но это оказалось нереальным. Костюмы дороги, найти их трудно, поэтому дресс-код пришлось упростить: девушки в длинных вечерних платьях и парни в костюмах. Как отголосок эпохи решили оставить обязательные белые перчатки для молодых людей и небольшие букеты для девушек. Их можно было держать в руках или прикрепить, допустим, к платью, я свой вставила в волосы.

В лучших традициях XIX века, на входе в зал нас приветствовали хозяева вечера — изящная, грациозная Елена Владленовна в контрастирующем с волосами платье насыщенно-синего цвета и явно чувствующий себя неуютно Анатолий Григорьевич, в своем обычном костюме и белых перчатках, нелепо смотрящихся на полных руках. Директор сегодня был еще более мрачен, чем обычно. Холодный, рыбий взгляд Анатолия Григорьевича заставил меня поежиться и поторопиться исчезнуть из поля его зрения.

Зал пестрел яркими, нарядными платьями, и я ревниво оглядывала сокурсниц, пытаясь определить, нет ли платья, похожего фасоном или цветом на мое, и достаточно ли я хорошо выгляжу на фоне остальных. Искать взглядом Веронику и Влада я не хотела, но и игнорировать их появление не получилось. Тем более Олег горел желанием поздороваться, правда, его пыл угас после того, как Влад смерил его холодным, презрительным взглядом. Я не смогла сдержать торжествующую улыбку: стыдно признаться, но мне нравилось, что он злится и ревнует. Не одной мне мучиться от этих недостойных чувств. Я не сомневалась в том, что Влад будет в черном. Его рубашка и костюм сидели безупречно и отличались лишь фактурой материала: черный гладкий шелк на рубашке и матовая дорогая шерсть на пиджаке и брюках. Я попыталась не изучать молодого человека чересчур пристально, но это было выше моих сил. Он выглядел слишком притягательно и волнующе — смуглый, с темными, небрежно уложенными волосами и насмешливыми темно-карими глазами. Он, несомненно, был самым красивым парнем на этом балу. Как и Вероника оказалась самой красивой девушкой. Я не могла откровенно разглядывать Влада и не обратить внимания на его спутницу — Вероника притягивала взгляд не меньше, чем ее спутник. Они идеально подходили друг другу.

Бал открывался неторопливым танцем-шествием — полонезом. Первыми в колонне двигались хозяева вечера. За ними — другие преподаватели. Колонну учеников возглавляли Влад и Вероника. «Кто бы сомневался?» — хмыкнула про себя я.

Молодой человек слегка поклонился, подавая руку своей спутнице. Вероника улыбнулась и присела в реверансе — легко и изящно, словно участвовала в балах всю свою сознательную жизнь. Волна черных волос, в которых изредка поблескивали маленькие жемчужинки, скользнула по спине, удачно контрастируя с ярко-алым шелком узкого платья, лишь немного расширяющегося к асимметричному, словно рваному подолу. В таком платье передвигаться девушке приходилось медленно и величественно, небольшими шагами. Оно словно было создано для того, чтобы не дать забыть своей владелице о том, что истинная леди не может ходить размашисто, словно солдат. В свете развешанных по стенам светильников дорогая ткань вспыхивала, словно взбирающиеся по ногам девушки языки пламени.

Во время полонеза не возбранялись неспешные светские беседы, поэтому я отстраненно отвечала на непринужденные шутки Олега, но в суть разговора не вникала. Как бы ни старался молодой человек меня занять, у него это не получалось. Конкурировать с Владом вообще сложно.

Движения в танце были простыми, он походил на неторопливую прогулку под музыку. Тут ножку в сторону выстави, там немного присядь в реверансе. Если учесть, что репетировали мы больше месяца, двигаться получалось без труда.

И тут на середине зала я почувствовала что-то неладное. Сходные ощущения я испытывала несколько раз на медитации, именно тогда я поняла, почему этот предмет так не любит Ксюха. И однажды в кабинете Анатолия Григорьевича — неприятное чувство, будто кто-то пытается через трубочку высосать из тебя энергию. Однажды на паре Денис Сергеевич пытался научить нас защищаться от энергетического вампиризма. Я не верила в подобную чушь и не восприняла занятие всерьез, даже не пыталась окружить себя куполом,

но сейчас испытала отчетливую потребность вспомнить советы преподавателя и обрубить все тянущиеся ко мне «трубочки». Я немного прикрыла глаза и попыталась определить, куда утекает моя жизненная сила. Меня никто этому не учил, но почему-то я точно знала, как правильно. Гибкие разноцветные нити, потоки энергии, опутали зал, словно паутина. Сложно понять, откуда и куда они идут. Не из одного места — точно. Я с удивлением обнаружила, что одна такая трубка связывает меня с Олегом, ее я мысленно обрубила первой, с удовольствием заметив, что мой спутник вздрогнул и удивленно покосился в мою сторону. Значит, не почудилось. Дальше я действовала осмысленно. Старалась не сбиваться с ритма танца, методично одну за другой убрала от себя выкачивающие энергию трубки и, как учил Денис Сергеевич, накрылась прозрачным полукруглым куполом. Сразу же стало намного легче. Я выдохнула и расслабила плечи.

Зная, как обычно себя чувствует Ксюха на занятиях по медитации, я постаралась найти ее взглядом и заметила невероятно странную картину. Подругу оплетали разноцветные нити, они накинулись на нее, видимо почуяв легкую добычу, но девушка все равно была бодра и весела. Бодрее многих едва переставляющих ноги лицеистов. И тут я заметила толстую, похожую на канат нить, обвивающую одновременно два запястья — Яна и Ксюши, словно парень подпитывал свою спутницу. Полонез закончился, и многие вздохнули с облегчением, паутина из нитей исчезла, и снова все стало спокойно, словно и не было ничего странного.

Вообще, несмотря на всю антуражность, бал показался мне довольно скучным мероприятием, больше похожим на очередной урок этики, нежели на танцы. Наши учителя пытались проявить себя кто во что горазд. Преподаватель фитнеса и танцев Ника Андреевна с наслаждением наблюдала за вальсирующими парами, и в ее холодном, недружелюбном взгляде читалась неподдельная гордость, когда она оборачивалась в сторону директора. Мол, смотрите, чему я их научила, а ведь раньше были обезьяны обезьянами!

Преподаватель литературы — сухая и прямая, словно трость, Зинаида Никифоровна, самая старшая из учителей, — походила на театральную приму на пенсии, она изящно махала тонкой морщинистой рукой, показывая, как следует читать стихи Пушкина.

Мы музицировали, ставили сценки из жизни дворянского общества, танцевали, а наши педагоги снисходительно взирали на нас с балкона, словно из театральной ложи. Не знаю, как остальные, а я чувствовала себя одной из сотни кошек в театре Куклачева.

В перерыве между танцами и постановочными номерами нам полагалось свободно прогуливаться по залу и создавать видимость светских бесед. Елена Владленовна говорила, что подобным образом мы учимся чувствовать себя раскованно и свободно в любых обстоятельствах. Для создания соответствующей атмосферы приглашенные официанты носили по залу подносы с бокалами, в которых плескалась золотистая пузырящаяся жидкость, издалека напоминающая шампанское. На самом деле — обычный лимонад «Дюшес».

С изящным бокалом на тонкой ножке я сама себе напоминала светскую львицу — это добавляло уверенности и хорошего настроения. Даже Влад с Вероникой не раздражали. Я просто перестала обращать на них внимание, преимущественно общаясь с Ксюшей и Олегом. Внутри меня словно щелкнул какой-то переключатель, я устала страдать от того, что не могу быть с Владом. Он сделал свой выбор, я не могу ничего изменить и не уверена, что хочу.

Когда в зале неожиданно появилась новая гостья, все взоры обратились к ней. Высокая чернокожая женщина, в узком белом платье с открытыми плечами и шуршащим ниспадающим подолом, вошла в помещение медленно и величественно, словно королева. Взгляд ее огромных темных глаз пронизывал насквозь, а исходящая сила заставила задержать дыхание. Если в начале вечера я чувствовала тонкие, осторожные трубочки, через которые уходила моя энергия, то сейчас создавалось впечатление, что кто-то включил гигантский пылесос. Защитный купол, который я установила над собой, со звоном разбился. Из глаз брызнули слезы, дыхание перехватило, и я почувствовала, как начинает кружиться голова. Попытки хоть как-то оградиться от этого ужаса не увенчались успехом. Я взглянула по сторонам и увидела, что не одинока. Почти все в зале чувствовали себя похожим образом. Исключение составляли несколько человек. Совершенно спокоен и подтянут был наш Анатолий Григорьевич, он смотрел на неожиданную гостью с едва заметной, как мне показалось, заискивающей улыбкой. Влад и Ян почти не изменили своих поз, да и Яна больше придерживала у стены Тему, чем оседала сама. По крайней мере, мне так показалось. Все остальные едва держались на ногах. Даже Елена Владленовна заметно побледнела, хотя и пыталась выглядеть невозмутимо.